– Послушай меня, – Анна села рядом с ней так, чтобы не касаться её совсем. – Знаю, ты скучаешь по дому. Я знаю, как нечестно с тобой поступили. Но представь себе, каково пришлось этому ребёнку. Джоэль не заслуживает быть средством чьей-то защиты, торговли, интриги. Но я не прошу тебя изменить своё решение. Я лишь прошу подождать, пока не вернётся Александр.
– А если он не вернётся?
– Но даже тогда у тебя не убавится шансов потерять брата. Твой супруг вернётся, мы всё вместе обсудим и примем решение. К тому же, не думаю, что сэр Хаддингтон позволит вам уехать. Вы недооцениваете его власти, миледи. Он никогда не нарушал приказов хозяина.
Экономка поднялась, и Элисон вместе с ней. Девушка сжимала и разжимала пальцы в кулаки, силясь усмирить свой гнев.
– Что ж, я согласна ждать, – проговорила она, наконец. – Но я требую выполнения и моих условий.
– Да, миледи. Каких именно?
– Хочу видеть своих отца и брата, это во-первых! Далее…
– Я не думаю, что сэр Томас…
– К чёрту его! Далее, желаю послать письмо своей подруге. Возможно, она тоже приедет. И это случится тогда, когда я захочу!
Девушка успокоилась и, не удостоив экономку и взглядом, вышла из комнаты.
Ночью, когда Анна как обычно должна была навестить Джоэля в правом крыле замка, Элисон выразила желание пойти вместе с ней.
– И вы отдадите мне ключ от той двери, что ведёт сюда из кухни. Тогда я смогу ходить, куда захочу в любое время.
Женщина не возразила, даже удивилась такому стремлению девушки хозяйничать тут.
Элисон, стоя у окна, из которого открывался потрясающий вид за луг, горящие вдали огни ближайшей деревни и ночное, усыпанное звёздами небо, наблюдала, как Анна кормила слепого парня лёгким ужином. Про себя она отмечала, что в жизни не видела более трогательного мальчишки, и вообще, просто человека. Его пустые глаза были широко раскрыты, и он послушно открывал рот, чтобы съесть с вилки очередной кусочек картофеля. Парень был одет в широкую, наверное, даже слишком широкую для него белую рубаху и такие же белоснежные штаны. Его босые ноги касались пола, и пальцами он то и дело сминал коврик. Элисон догадалась, он нервничает из-за её присутствия.
Когда ужин закончился, миссис Уоллес, поднявшись с постели, тихо спросила:
– Хочешь чего-нибудь ещё, дорогой?
– Нет, благодарю, – отвечал мальчик на удивление мягко, но сдержанно.
– Хочешь, чтобы я осталась?
– Не обязательно, можешь идти.
– Может быть, хочешь, чтобы Элисон тоже ушла?
Девушка посмотрела на Джоэля, сожалея, что он не видит её лица; с таким искренним любопытством она глядела на него сейчас, выжидая его ответа.
– Если миледи того желает… Но я не был бы против её компании.
Элисон польстило его внимание и, кажется, не менее сильное мальчишечье любопытство.
– Всё в порядке, миссис Уоллес, можете ступать. Я останусь здесь.
Анна, по-видимому, ожидавшая иного ответа, едва заметно кивнула и ушла. Джоэль глубоко вздохнул, осторожно прислонился спиной к стене, согнув ноги в коленях и накрыв их одеялом. Парень уставился куда-то вперёд, будто разглядывая книжные полки напротив. И как бы ни было неловко, Элисон, справившись с волнением, присела на край постели чуть поодаль от него.
– Сколько тебе лет, Джоэль?
– Шестнадцать, миледи, – ответил мальчик.
– И ты никогда не выходил на улицу?
– Отчего же? Иногда я гуляю с Анной там, за замком, – он неопределённо махнул тонкой рукой куда-то на северо-восток. – Обычно ночью или рано утром.
– А ты общался со своими ровесниками?
– Нет, миледи. Только с Алексом, Анной… и иногда с отцом.
– Ты не ходил в школу? Не учился писать и читать?
– Анна учила меня… Сложно писать, когда не видишь, но я довольно долго практиковался, и Анна, и Алекс говорят, что у меня неплохо получается.
– У тебя здесь столько книг, – Элисон окинула взглядом книжные полки, затем вновь посмотрела на парня. – Кто их тебе читает?
– Анна, миледи.
– И сколько из них вы прочли?
– Если мне не изменяет память… примерно шесть десятков книг, миледи.
– Прекрати меня так звать. Знаешь, я старше тебя всего на два года.
– Простите, – на губах парня мелькнула улыбка и тут же исчезла. – Да, я сразу же понял, что вы очень молоды.
– И как же? По голосу?
– И по этой причине тоже. Я слышу, как легко вы ходите. Ощущаю ваши движения. Они так же легки и быстры. Мне кажется, вы не очень высокая, но и не низкорослая. У вас длинные волосы, потому что только длинные волосы могут так сильно и сладко пахнуть лилиями. Вы, наверное, брюнетка.
– Пока всё верно, – Элисон придвинулась ближе, взобравшись на кровать с ногами. – Что ещё можешь сказать обо мне?
– У вас красивый голос, по крайней мере, такому чувствительному человеку, как я, его приятно слушать. Я верю, что девушка, имеющая такой голос, не может быть… ну… непривлекательной.
– Считаешь, что я красива? – она тихо хихикнула.
– Да, и я убеждён в этом. К тому же, Алекс не стал бы целовать уродину…
– Что? – Элисон тут же перестала улыбаться. – Как ты узнал, что он целовал меня?
– Незадолго перед отъездом брат заходил ко мне, и от него исходил этот запах… ваш запах, – Джоэль горько усмехнулся. – Не могу понять, зачем ему скрывать вас от меня. Может быть, он ревнует…
– Это уж вряд ли!
– Почему вы так уверены?
– У нас с твоим братом довольно… натянутые отношения. Я ведь рассказывала тебе о пари между твоим отцом и моим. Мы с Александром… чужие люди.
– Не такой уж он плохой, – серьёзно ответил мальчишка.
– Возможно, он добр к тебе, но не к другим…
Элисон решила замолчать, пока не поздно. Кто она такая, чтобы сплетничать да расстраивать калеку? Девушка покачала головой и вздохнула.
– Я очень хочу домой.
– К тем, кто позволил тебе уйти, даже если ты сделала это добровольно?
Она пристально посмотрела на него, вглядываясь в чистое, бледное молодое лицо, и тогда не могла поверить в то, что именно он озвучил её самый сильный страх, становившийся болью в её душе.
– А ты умён, Джоэль, – произнесла Элисон тихо, чтобы сдержать слёзы, и улыбнулась. – Можешь звать меня по имени. И никаких «миледи», ясно?
Парень коротко засмеялся и одобрительно кивнул.
– Любишь Шекспира? – Элисон обратила внимание на потрёпанную, старую книжонку, лежащую на столике у окна.
– Мы только-только закончили Этьена Жодель. Я как раз собирался просить Анну прочесть что-то новое.
– Я обожаю его пьесы, – девушка потянулась, взяла книжку в руки и любовно провела пальцами по краю рваной обложки. – Знаешь, он был довольно интересной личностью. Когда-нибудь, если б ты захотел, я бы могла тебе рассказать о нём многое…
– Можешь рассказать сейчас?
Она обратила взгляд на мальчика, щеки которого уже порозовели, и кивнула.
– Конечно. Знаешь, Уильям родился в Стратфорде примерно двести пятьдесят лет назад…
Они проговорили до самого утра, когда небо на горизонте стало светлеть, и когда Джоэль не мог сдерживаться, и стал зевать чаще и чаще. Элисон уходила от него, исполненная душевного спокойствия, некой мирской радости от простого общения с этим мальчиком. Сама недавно считавшая себя ещё ребёнком, теперь Элисон ощущала себя настоящей женщиной. И ей невероятно сильно понравилось это чувство.
Она приходила к нему каждую ночь в течение десяти дней. Элисон была настолько воодушевлена новым знакомством, обычной болтовнёй обо всём, чтением книг и устными играми, что почти забыла о своём стремлении вернуться домой. Скука испарилась, теперь она исчезала каждую ночь. Анна даже благодарила молодую хозяйку за то, что она уделяет Джоэлю такое внимание. Он стал чаще улыбаться и смеяться, и это в какой-то мере не могло не польстить Элисон.
Ей удалось отправить письма и домой, и своей подруге Марии, живущей в Кембридже. За все эти дни ни от кого из них ответов не последовало. И Элисон иногда думала, что может служить причиной их всеобщего молчания. Но она терпеливо сдерживала своё обещание и оставалась на виду у Хаддингтона, который, конечно же, не замечал перемены в ней. Узнав, что Элисон обнаружила существование Джоэля, он лишь сдержано хмыкнул и промолчал. И девушка продолжала «наслаждаться» редкими прогулками рядом с замком и ночными посиделками с Джоэлем.