Дорога в космос открыта не только космонавтам, ведь она всегда доступна мечтателям.
Майская буря
I
Во тьме ночной, средь бесов, мальчик жил.
Стенал, не знал, куда же деть ему
Бытьё, сознанье, мысли; был во лжи,
В загадках разных, словно вьючий мул.
Мученья в прятки с ним играли, в блеф:
«Смотри, опять ошибся, ты — дурак».
Внутри смятенье силой долгих лет
Скопилось, стало монстром вдруг с утра.
Проснулся, горько в пасти, грустно вновь,
Ходил по граду хмурой тучей вскользь,
Влюблялся — кто, в кого — но вдруг любовь
Исчезла, дух всё жил — и жил без слов.
II
Так город-призрак явью стал в душе,
Под башнью птицы он разбит всегда,
Снуют по тем местам всё тени дел,
Они — конструкт сознаний люда, нас.
Какие толпы! Сколько шума там!
Свои проблемы, мысли — там надрыв.
В сравненьи с ликом духа ставлен мат,
«Свободу, воздух!», — слышен был там крик.
Вокруг враги — беги, спасайся лишь!
Так мальчик сел в качели к тьме веков.
От толп пытался взять, уйти, как мышь.
Нельзя кому-то правду знать — порок.
III
С качелей прямо в пропасть пал, во тьму,
И голос жизни будто в кашель сшёл,
Покуда всё же жив, известна суть:
Пойти к прекрасным ведьмам, пьющим боль.
У дома пьянства встретил ведьму он,
Не ждал, однако, люд такой здесь есть.
Она разделась людно, нА спор всё,
И после нифмой жИла дальше день.
Бежал мальчишка с дома блядства в даль,
Иль выгнан был в проклятьях тварью той –
Не важно; факт остался фактом — тьма
Вступила в быт опять, варя как чёрт.
IV
Уехал в дом пустынь, услышав зов,
Родным-то людям, стало быть, любовь,
Доверье в полной мере — лязг, засов
Упал, остался он один в потоп.
В работе с дрожью сел гореть, не знал,
Что феникс так родился — вестник зла.
Придуман цикл и, глянь, настал за раз,
Родив мешок проблем и сто зараз.
Приезд, и жуткий вид явлён в огне,
Так пламя ело плоть, великий плач
Вселенной слышен был во тьме везде.
На фронте в явь болезнь — нельзя всё вспять.
V
Дома единым тоном — город стар,
Такой же призрак, как и тлен души.
Так в Питер мальчик вновь спустился всласть,
Но жизнь — не сказка, ясно — скука вширь.
Хотел свершений — пил, не помнил день.
С кем пил тогда, потом его предАл.
Поток унёс к любви — к «одной тебе»,
И мальчик вдруг поверил в жизнь, в себя.
Но «знаки» были ложны — циклу смерть.
Куда судьба его рисует путь?
Был глуп, не прав, увидел — ворон здесь,
Глядит в печаль зеркал: «в иллюзьях суть!».
VI
Услужлив Ворон — грусть рождает всю,
И феникс — птичка клеток — верит всё
В тот голос, бьётся, силясь, средь всех дум
Найти зерно разумной мысли, соль.
Находит ложь, себя избив, на край
Одной ногой — того и хочет Он,
Ворона тьмы сознанья ждёт всегда
И только силой слов сжигает сон.
Сцепиться им, войти на бой, в кураж,
Но всё же — каждый раз, как в первый раз –
И был бы мальчик, может, очень рад,
Но всё ж у птиц один для битв этаж.
VII
Однако в царстве тени есть ещё
Другие монстры, точат зуб они.
Средь них Король, стоящий пред толпой,
Вещает ярко так, что зренье сбил.
Не видит — говор лишний злит толпу,
Как будто пьян монарх — и это злит,
Ведёт Король, ведёт толпу во тьму –
Придётся кровью нервов мглы платить.
Монарха ест толпа за ложь всех слов,
Гневлив народ из тварей всех сортов:
От псов до ведьм; не знают, впрочем, роль –
Король родится вновь, родится вновь.