Самолет садится. Выходят. Потухшие глаза, бледные лица. Вещей нет. Как на экскурсию. 103 человека. Они сходят по трапу и останавливаются, не понимая, зачем ступили на ту землю, с которой не вернулся муж, сын, брат. Среди родственников маячат серые куртки врачей и специалистов МЧС. На несколько дней они станут ближе, чем знакомые и родственники.
Слез нет. Нет их и в автобусе. Какая-то неестественная тишина.
Становится страшно. А день такой чудесный. Солнечный, легкий, ясный».
—Российское правительство приняло решение увеличить финансовую помощь прибывающим в Мурманск семьям моряков «Курска» до полутора миллионов рублей.
—По сообщению ИТАР-ТАСС соссылкой на «некие военные источники», в 330 метрах от затонувшего«Курска» обнаружен фрагмент ограждения рубки неизвестой подводной лодки — предположительно, английской.
—Прокуратора Северного флота рассматривает возможность возбуждения уголовного дела по факту катастрофы.
—Госдепартамент США, изучив реалии, связанные с катастрофой в Баренцевом море, отметил, что в настоящее время расходы на оборону растут во всем мире, кроме России и Восточной Европы. В среднем на военные нужды на душу населения тратится сегодня 145 долларов, а по сравнению с прошлым 1999 годом затраты на оборону в мире выросли в целом на 32 млрд. долларов.
—Мы, земляки Видяева Федора Алексеевича из Степной Шенталы Самарской области, выражаем глубокое соболезнование семьям подводников, всем жителям поселка Видяево. Жители села Степная Шептала.
Спаси всех Господь! Молитесь соборно от бури, от потопления преподобным Зосиме и Савве, Соловецким чудотворцам, их памяти. 21 августа, сегодня, они плавали по Белому морю. Молитесь Николаю Чудотворцу, читайте ему акафист Божией Матери, ее иконе. Спасительница утопающих, заступница усердная, Мати Господа нашего вышнего, молим тя, скорую помощь твою по морю плавающим, тяжкие скорби терпящим яви морякам лодки, в пучине утопающим, семьям управи живот их и свободу им подежь. Глафира. Мыс Шмидта. Чукотка.
Чтоб мир вошел в сердца и души и воцарился на земле, неважно то, где мы: на суше иль на подводном корабле. Чтоб было счастье, а не пена, и чтоб не гасли маяки, чтоб выручали нас из плена и чтоб не гибли моряки. Нет! Я не прав! Пускай не гибнут все те, кому бы жить да жить. Мне так обидно за Отчизну, которой нам дано служить. Ведь мы же ей не изменяли, она же изменила нам, опять бросая по волнам венки надежды и печали. Храни, Вас, Господи, храни! Пусть никогда не повторится печаль, плюющая нам в лица, и эти траурные дни! В. Гиарамое. В. Тарасов. Пиафалов.
Многоуважаемые моряки! Перевел деньги, сколько мог. Держитесь, как мы держались с братишками в составе 77-й отдельной стрелковой морской бригады (ОМСБР) на Кандалакшском направлении в 1942 — 1944 годах. Обнимаю вас всех. Помню и бесконечно тоскую. Ю. Корякин, ветеран войны.
До последней секунды не веря в беду, Когда воздуха только на вдох и на выдох, Когда тесный отсек погружен в темноту, Вы надеялись все же на вход и на выход А глубины зловещую тайну хранят В переборочном сейфе, где глухо, как в танке, Где в торпедах упрятан смертельный заряд, Все на «Товсь!», как в бою, при последней атаке. (Викдан Синицын)
Глава одиннадцатая. 22 августа, вторник
Так умирают последние надежды.
00.18. Приказ командующего Северным флотом: «В связи с гибелью атомной подводной лодки «Курск» 22 августа 2000 года на всех кораблях Северного флота флаги с 08.00 приспустить. Закончить спасательные работы».
14.00. Специалисты Северного флота сняты с «Морского Орла».
14.30. «Морской Орел» начал движение из района в пункт своего постоянного базирования.
15.35.Плавкран ПК-7500 с АС-32 на борту ошвартовался в Североморске.
17.36.Получен доклад от командира бригады спасательных судов:
«Работы по восстановлению технической готовности АС-Зб и АС-34 завершены».
17.38. Командующим Северным флотом принято решение о возвращении кораблей и судов, участвовавших в спасательной операции, в свои базы.
"22 августа. Главный день тревоги. В каждом звуке, в каждой слезе, в каждой вспышке — истерики. В этот день никто не уходил из штаба. Стайки и группы то собирались, то распадались. Иногда говорили. Иногда молчали. Ждали. Чего? Хоть крупицы истины.
—Они убили не только нас! Они убили всех жен, сестер и матерей! — сказала мне Оля Шевчук.
Ее брат Алексей, капитан-лейтенант, остался в черной непроницаемой мгле.
—Кого вы имеете в виду?
—Того, кто их не достанет.
В 13 часов началось собрание. Оно получилось скомканным. Сначала шла вялая перебранка по поводу развала флота. Потом требования — достать тела. Говорил один В. Куроедов. И. Клебанов стоял слева от него и молчал. Накануне ему стало плохо с сердцем. В это время подошла Антонина Петровна Садиленко, мама капитан-лейтенанта Сергея Садиленко. Никто не обратил внимания на ее передвижения, поскольку накал страстей шел с другого конца зала. А разъяренная женщина, как тигр из засады, неожиданно бросилась на Илью Клебанова.
—Отдай мне сына, — слышался ее гневный голос.
Вице-премьер побледнел, но с места не сдвинулся. Он и не защищался. Собрание закончилось в 15 часов. До вечера никто не ушел. В 20 часов в Видяево прибыл президент страны. Он сразу же направился к жене командира Ирине Лячиной.
В 21.15 началось собрание. Владимир Владимирович — стремительный, собранный — один на сцене. Вопросы — ответы. Вопросы — нелицеприятные, порой жесткие, ответы — правдивые, по существу.
—Что касается трагедий, то трагедии были всегда. У нас страна в трудном положении. У нас флот в трудном положении. Мы должны иметь технически оснащенную армию.
И зал понял президента. Долго обсуждали вопросы выплат денег, установки льгот и получения жилья. Потом разговор вернулся к спасательным работам, но уже в миролюбивом ключе. Сказалось обаяние личности президента».
—На Северный флот прибыл президент России В. Путин.
—Из радиопередачи «Голос России», транслирующейся во многих странах мира:
«В связи с гибелью подводной лодки «Курск» мы получили много писем наших слушателей с соболезнованиями по поводу трагедии в Баренцевом море.
Их проникнутые сочувствием строки резко контрастируют с тем, как на постигшую нас беду откликнулись западные СМИ. Чего только не говорили и не писали! Торопились хоронить и российский флот, и саму Россию, обвиняли российских военных в неумении обращаться со сложным современным оружием — и так далее и тому подобное.
Обвинения чаще всего были несправедливыми, но до справедливости ли было тем, для кого главное — не человеческое горе, а политические интересы. «Трагическим происшествием бессовестно воспользовались в интересах внутренней и внешней политики», — констатирует в «Хельсинки саномат» коммодор Георгий Алафузов, сотрудник Высшей школы обороны Финляндии. Западные военные, похоже, вообще были куда объективнее в оценках, чем их политики. Были ли эти оценки достойным противовесом той кампании очернения, которая велась против России и ее флота? Вряд ли. Но они были, и на них хотелось бы остановиться подробнее.