– Что?! – гримасу немца в этот момент нужно было видеть! Сначала он позеленел и оттого, в сочетании с желтизной, его лицо стало почти голубым. Вены на его лбу вздулись, брови сдвинулись к переносице, рот оскалился. Мышцы его крупного тела напряглись, он вжал голову в плечи и заскрипел зубами. Глаза в этот момент излучали такую ненависть к О’Брайену, что будь немец экстрасенсом из книжек Стивена Кинга, он бы испепелил ирландца одним своим взглядом.
– Где мой клад?! Отдайте мне мою карту! – немец вдруг выхватил из-за спины нож. Его глаза были прикованы к карману ирландца.
– Сожалею, но Ваш клад действительно найден. Причём, очень давно. Поддерживать секретность такого объекта, как остров Сан Борондон, стоит с каждым годом всё дороже и дороже. Технологии идут вперёд и стремительно развиваются, но точно с такой же стремительностью и дорожают! На какие же деньги, Вы думаете, наш Орден содержит штат, покупает оборудование, запускает спутники? «Дороги на Святой Земле выложены драгоценными камнями», – писал Святой Брендан. Мы пришли на остров и в этом убедились. Святой Брендан не мог говорить неправду.
– Я убью тебя! – закричал немец и бросился на О’Брайена. В этот момент откуда-то сверху на Ленгинга прыгнула тень. Тенью оказался рослый крепкий человек, остриженный наголо, с заметной японской татуировкой под правым ухом. Свалив немца с ног, он заломил ему за спину руку и выхватил из его рук нож. За долю секунды нападавший был обезврежен.
– Спасибо, Осборн, – обратился к татуированному О’Брайен. – Господа, вы ещё не знакомы. Это моя правая рука – мистер Осборн Райлли. А это господа Герман и Андрей.
Осборн, не отрываясь от связывания пленнику рук, бросил пару цепких коротких взглядов на обоих русских и кивнул им. Андрей толкнул в бок Германа и чуть слышно сказал:
– Профессионально коллега сработал, – и одобрительно хмыкнул.
– Что-то не очень он с нами приветлив, – отозвался Герман. – Наверное, досталось ему из-за нас.
Осборн поставил связанного Ленгинга на ноги.
– Быстрый вопрос прежде, чем мы простимся, – обратился к немцу О’Брайен. – А каким образом Вы собирались вернуться за Вашим несуществующим кладом, херр Ленгинг?
– Не твоё дело, – огрызнулся немец.
– Позвольте, я угадаю. Скорее всего, с помощью Вашего друга.
Судя по тому, как вспыхнули у немца глаза, О’Брайен снова угадал.
– Не хочу Вас ещё раз расстраивать, но дело в том, что господин Танцор с сегодняшнего дня отстранён от работы в нашей Организации и находится в розыске. Увы. Разглашение секретной информации посторонним и пособничество третьим лицам в ущерб Организации достаточно серьёзные для этого причины, согласитесь. Так что штурмана у Вас в любом случае больше не будет. Да и у меня одной черной овцой в стаде будет меньше… Да, и ещё… – он кивнул в сторону «рэйндж ровера», на котором Ленгинг приехал. – Надеюсь, на моей машине Вы ездили аккуратно. Хотя немцы всегда бережно относятся к машине, даже если она не немецкая и чужая… Уведи его, Осборн.
Он повернулся к немцу спиной, которого татуированный коммандо поволок к джипу.
– Прежде всего, давайте вернём в тайник камень, – сказал О’Брайен и взял из рук Андрея булыжник с древними рисунками. Внимательно его рассмотрев, он присел к тайнику, аккуратно уложил камень в отверстие и завалил вход всё тем же коричневым валуном. Потом склонился над мёртвыми кобрами.
– Мои люди полчаса назад нашли машину Танцора. Обнаружили в ней пустой серпентарий. Мы решили, что своих змей он мог выложить только здесь, в тайнике, чтобы устроить вам ловушку, и сразу же сюда отправились. Анна за вас очень переживала… Надеялись, что успеем сюда раньше вас и обезвредим змей, но опоздали. – О’Брайен развёл руками. – К счастью, я вижу, что вы и со змеями справляться умеете.
Распрямившись, он отряхнул руки и взглянул на часы.
– Предлагаю переместиться в тень. И попить чаю. Сейчас как раз время чая. Здесь на вулкане есть гостиница «парадор». Там подают замечательный чай. Я вас подвезу. Осборн забрал джип, но за нами сейчас подъедет моя жена.
ГЛАВА 47
Телефон Ленгинга не отвечал.
– Какого чёрта! – Танцор снова и снова набирал номер, но в ответ слышал лишь «телефон абонента отключен или находится…». Он поставил свой бокал на стойку, выглянул в окно. И тут же нырнул обратно в темноту бара: у своей машины он заметил знакомые лица.
– Эй, у вас здесь есть второй выход? – окликнул он бармена, бросив на стойку мелочь за пиво.
Бармен лениво кивнул куда-то за своё правое плечо.
– Спасибо, – Танцор заспешил к выходу.
Вторая дверь выводила в гостиничный лобби. Маскируясь под постояльца тенерифского «парадора», Танцор кивнул улыбнувшемуся в его сторону администратору и юркнул в открывшиеся двери лифта.
«Чёрт, нашли! – выругался он. – И телефон Ленгинга не доступен! Неужели и Ленгинга уже где-то перехватили?»
Ленгинг оставался на вилле жены О’Брайена. Он должен был обыскать дом, на тот случай, если русские не взяли карту с собой. Если немец не обнаружит карту в доме, он поедет к тайнику и станет дожидаться русских там. Кобры Танцора должны сделать своё дело, а Ленгингу останется спокойно забрать карту и ехать на встречу с Танцором. После этого Танцор вновь отвезёт немца на Сан Борондон за кладом.
Разузнать, где остановились двое непоседливых русских, получилось легко. Тихоня Ривейра оказался не настолько глуп, как думал Танцор: послал своего сына следить за русскими, как только те высадились на Тенерифе. Вернувшись за коммандос на Сан Борондон, Ривейра радостно доложил о своей инициативе Осборну, так что Ленгинг с Танцором знали, где искать беглецов. Но кто мог подумать, что вилла в Чайофе принадлежит Анне! Жене О’Брайена!
Ленгинг с Танцором сутки наблюдали за виллой, за русскими и за Анной, пытаясь понять, случайны все эти совпадения или О’Брайен ведёт какую-то неизвестную им двойную игру? Ленгинг чересчур трясся над своим кладом и считал, что О’Брайен решил добраться до клада первым. Почему же тогда он до сих пор не отнял карту у двух русских? Танцор был уверен в другом. О’Брайен предал интересы Ордена! Он связался с русскими! Он позволил им найти тайник! Он не пытался остановить их. Он безучастно смотрел, куда и как они передвигаются, что они находят, какой делают следующий шаг! Он совершал преступление ещё более серьёзное, чем Танцор, отвёзший Ленгинга на Сан Борондон. Провинность Танцора была сущий пустяк. В этом он был уверен безоговорочно. Прежде всего, Ленгинг уже знал о Сан Борондоне. Он знал наверняка, что остров существует. Всё, что Ленгингу было нужно – это проводник и транспортное средство. Если бы он не нашел Танцора, он бы нашел кого-то ещё. Кроме того, Ленгинг обещал хранить тайну обо всём, что увидит и услышит на острове и убраться оттуда сразу же, как только они найдут клад. Кому нужно торговать тайнами, если клад его прадеда обеспечил бы его на сто лет вперёд? Ну и помимо всего прочего, Ленгинг обещал деньги. А покажите Танцору человека, которому не нужны деньги! Ленгинг не говорил, сколько получит Танцор – никто не знал, сколько золота было спрятано в кладе – но обещал Танцору половину. Ну и само приключение! Танцору нравились приключения и авантюры: он был настоящим хитано.
Выйдя на последнем этаже гостиницы «парадор», Танцор прильнул лбом к окну. Справа вздымался ввысь вулкан Тейде. Прямо перед ним простирался безжизненный пейзаж старого кратера, где над коричнево-чёрной лавой одна над другой возвышались острые скалы, а на смотровых площадках копошились крошечные, размером с муравья, туристы. Внизу, как на ладони, была видна гостиничная парковка.
Вокруг его серебристой «хонды» шнырял Ривейра. Рядом, прикрывая вскрытое купе от публики, была припаркована машина Осборна. За рулём «бмв», однако, сидел не Осборн. Танцор узнал Танаусý – того самого типа, который был внедрён в одно из племён на Сан Борондоне и помогал им с эвакуаций русских из деревни.
Именно Танаусý следил за русскими с самого их прибытия на остров. С того самого пустынного пляжа, где их выгрузили Танцор и Ленгинг. Оставив тела и высадив Ленгинга, Танцор послал сигнал Танаусý, а сам успел вернуться на Тенерифе ещё до того, как катер понадобился О’Брайену. Если бы не наводнение, группа Осборна успела бы вмешаться до того, как двое русских попали в гуанчское племя. Тогда, быть может, никто никогда не узнал бы о Ленгинге, а сам Танцор не прятался бы сейчас на последнем этаже «парадора».