Дуглас Брайан
АПСАРА И ЕЁ ИГРУШКИ
(в печатном виде текст не издавался)
Великий Путь Шелка и Нефрита таит множество опасностей: нападения зверей и чудовищ, капризы стихии, разбойники, таящиеся во тьме. Все это преодолел Гхар Абинда, купец из Хаббы, который наконец возвращался домой из трудного путешествия. Вот уже появились первые признаки того, что блистательная столица Хаббатеи близка. Над дорогой тут и там висели в воздухе светящиеся шары — творения древних хаббатейских магов. Еще несколько дней — и купец обнимет любимую дочь Апсару, единственное дорогое ему существо.
Гхар Абинда ехал из Вендии, страны, которую многие хаббатейцы считали своей прародиной. Именно отсюда вышли те, кто потом стал родоначальником наиболее знатных фамилий Хаббы. Искусные лучники, умелые всадники, знающие лекари и маги. Именно они создали эти светящиеся шары, что озаряли для хаббатейцев путь домой.
Сам Гхар Абинда не владел ни одним из умений своих легендарных предков. При случае он мог сесть на коня или взять в руки лук, но назвать его «искусным» не повернулся бы язык даже у самого закоренелого льстеца.
Купец был немолодым, располневшим, несмотря на бурную жизнь, человеком с тщательно ухоженной, завитой и напомаженной бородой, в которой было много седых прядей. Темные его глаза смотрели умно и проницательно, если их не затуманивало вино (а к выпивке Гхар Абинда пристрастился с годами, особенно после смерти жены). Он любил драгоценности и, пожалуй, носил больше колец, браслетов и ожерелий, чем дозволялось правилами хорошего вкуса. Это вызывало нарекания у некоторых его спутников — правда, несколько по иной причине, нежели требования изысканности. Караванщики, например, считали, что негоже где попало выставлять напоказ такое богатство — это, мол, ведет к ненужным соблазнам. Мало ли кто подсмотрит в пыльном караван-сарае за путешественником, который прямо-таки ломится от драгоценностей! В дороге и воры встречаются, и грабители. Лучше держать имущество в тюках, под надежной охраной, а не разгуливать по чужим городам, заходя в таверны и демонстрируя повсюду свое золото.
Гхар Абинда, слушал, кивал, соглашался — но продолжал поступать по-своему.
В маленьком городке, затерянном где-то в Гирканских степях за морем Вилайет, Гхар Абинда чуть было не пал жертвой своей неосмотрительности. Караван расположился там на несколько дней. Нужно было запастись водой, дать отдых усталым верблюдам, да и людям не мешало немного развеяться. Впереди был опасный участок — в верховьях реки Запорожки бродила шайка разбойника по имени Карбон. О Карбоне было известно, что он гирканец, в шайке у него не то семь, не то пятнадцать, не то целых сто человек (число разбойников увеличивалось или уменьшалось в зависимости от рассказчика); говорили, что он не знает пощады, не брезгует работорговлей и особую ненависть питает к хаббатейцам. Во всяком случае, чаще всего о его грабежах повествовали именно они. Карбон заключил союз с воинственными и разбойничьими племенами мунган, которые кочевали на южном берегу Запорожки. Поэтому, вероятно, время от времени его шайка увеличивалась за счет союзных мунганов, если дело предстояло крупное.
Как бы там ни было, а Гхар Абинда был слишком легкомыслен или слишком высокомерен, чтобы обращать внимание на предостережения. Когда верблюдов разгрузили, товары пересчитали и заперли, к складам приставили стражу, а слуг и охрану устроили на ночлег, Гхар Абинда отправился на поиски приключений.
Еще днем, когда он утолял первую жажду глотком ячменного пива, он приметил красивую молодую женщину с раскосыми глазами. На ней было широкое ярко-красное покрывало, расшитое золотыми цветами, когда-то очень дорогое и красивое, но теперь изрядно заношенное, затрепанное и с дырами. Позолота, которой были нанесены рисунки, облезла, по краям свисала бахрома. Совершенно очевидно было, что женщина эта промышляла древним ремеслом, и Гхару Абинде хватило одного взгляда, чтобы договориться с ней о встрече вечером.
Он выбрал для нее подарок — недорогой браслетик с бирюзовым «глазком», отсчитал десяток серебряных монет и отправился в таверну. Женщина была уже там, болтала с каким-то человеком, с головы до ног закутанным в темно-синий плащ. При виде купца человек этот быстро ушел.
— Кто это был, красавица? — осведомился Гхар Абинда.
Женщина удивленно подняла красивые округлые брови:
— О ком ты говоришь? Здесь никого, кроме тебя, нет!
Она сделала пренебрежительный жест, показывая, что остальные посетители таверны, слуги и сам хозяин — ничто для нее, когда рядом находится клиент.
Гхар Абинда крякнул с довольным видом.
— Дай-ка мне руку.
Она протянула ему руку, и он застегнул на смуглом запястье браслет.
— Ты очень щедр, — она блеснула зубами в улыбке. — Я еще ничего для тебя не сделала, а ты уже осыпаешь меня драгоценностями.
Гхар Абинда не уловил иронии и с довольным видом произнес:
— Я всегда щедр с теми, кто мне нравится. Ты не пожалеешь.
— О, не сомневаюсь! — заверила его женщина. — Оставь это дрянное вино. Хозяин его разводит водой из поилки для верблюдов. Идем, я угощу тебя настоящим вином.
Она встала и повела его за собой по узким извилистым улочкам. Городок был небольшим и все же заблудиться здесь, в мешанине домов, не составило бы труда. Скоро Гхар Абинда лишь приблизительно представлял себе местонахождение караван-сарая.
Неожиданно он понял, что они вышли за пределы города. Крепостной стены здесь не было. То, что от нее осталось, давным-давно рухнуло, а возведением новой никто не озаботился. Это было и ни к чему: мунганы не трогали городок, где жили их родичи, бандиты держали здесь награбленное; они наезжали сюда для отдыха или лечения, у некоторых имелись подруги и даже дети.
Но Гхар Абинда не вдавался во все эти тонкости. Сейчас его занимало одно: куда привела его красавица и где они найдут пристанище на эту ночь.
— Как тебя зовут? — спросил он.
— Много же времени тебе потребовалось для того, чтобы задать этот вопрос! — засмеялась она в темноте. — До сих пор ты не интересовался моим именем.
— До сих пор меня интересовало, где твой дом.
— Кто тебе сказал, что мы отправляемся в мой дом?
— Так поступают обычно, — сказал Гхар Абинда. — Я все еще не услышал ответа на мой вопрос.
— Цисса. Меня зовут Цисса, — проговорила женщина задумчиво, словно пробуя это имя на вкус. — Тебе нравится?
— Мне все равно, — буркнул Гхар Абинда. — Я устал. Куда ты меня ведешь?
— Мы уже пришли, — ответила Цисса и неожиданно свистнула.
Тьма вокруг них ожила. Несколько человек возникли как будто из ниоткуда, окружили женщину и купца, подталкивая их к груде больших камней. При неверном свете луны Гхар Абинда разглядел огромные валуны. Судя по всему, когда-то здесь было строение, может быть, гробница или небольшой храм давно забытого божества. Теперь от него мало что осталось.
Из-за руин показался высокий человек с крючковатым носом и небольшими темными глазами. Он был одет в косматый плащ, какие носят пастухи, и самую простую одежду, удобную для схватки и езды верхом. Но оружие у него, как заметил опытным взглядом купец, было дорогое.
— Я Карбон, — представился он и поклонился купцу с насмешливой учтивостью. — Впрочем, ты и сам уже мог бы об этом догадаться.
— Разумеется, — буркнул Гхар Абинда. Он рассматривал Карбона, стараясь понять, с каким человеком имеет теперь дело. Конечно, Гхар Абинда слышал о том, что Карбон жесток, жаден и коварен; но такое говорят обо всех разбойниках. Гхар Абинда гордился своим умением распознавать людские характеры. Он никогда не полагался на чужое мнение и всегда стремился лично познакомиться с человеком и удостовериться в том, что он отвечает своей репутации.
Карбон, в свою очередь, никогда не утруждал себя тщательным изучением представителей рода человеческого. Он делил людей на тех, у кого есть что отобрать, и тех, с кого взять нечего. Первая категория делилась на тех, кого обобрать легко, и тех, с кем придется повозиться. Дальше в своих исследованиях он не заходил.
Гхар Абинда, с точки зрения Карбона, представлял собой идеальную жертву: богатый, изнеженный, благоразумный. С ним не будет хлопот.