Позже по городу пустили слух, что при взятии Сухуми 14 августа погиб его брат, поэтому главнокомандующий был так зол.
Чужая война
Прошло.
Источило сердце – и кануло.
Остался шрам – потрогайте… война.
“Это чужая война”, – думали вы, слушая выпуски новостей.
– Это чужая война, – подтверждали вам Первые лица.
“Ну и пусть”, – думали вы.
Вот – потрогайте эту чужую войну.
“Наши” в субтропиках
Союз развалился, но армия не спешила укладывать чемоданы и вещмешки. И совсем неохотно, конечно же, наши генералы думали о перспективе покинуть субтропики Абхазии, где находились их “всеармейские” здравницы. После постановления Госсовета Грузии о “национализации армейской мат. части” у генералов, похоже, крепло желание ни в коем случае не отдавать то, что у них отнимают.
В Гудауте еще в мирное время был расформирован авиаполк. С началом “конфликта” туда перебросили авиачасть из Краснодарского края и расселили в Гудаутском санатории МОРФ… Там же, в Гудауте, находились заместитель министра обороны Кондратьев и генерал Сунгуткин. Туда же, вместе со своим окружением, перебрался и В. Ардзинба.
Санаторий
В первый же день боевых действий две из отстрелянных грузинскими вертолетами ракет угодили на территорию санаторного комплекса МВО, где отдыхали российские военные с женами. Одна ракета упала во дворе – и убила двух офицеров, а вторая, пробив крышу и разорвавшись в палате, убила молодую женщину. Ее муж, офицер, был тяжело ранен. Очевидно, сразу же последовало “строгое предупреждение” – а санаторий охранял 345-й полк ВДВ, – и за весь год войны ни один снаряд, ни одна ракета больше не залетали на площади санатория. Но именно оттуда, с территории, занятой нашими десантниками, и обстреливался город. Огонь велся по жилым кварталам, по рынку в дневное время, когда там собиралось побольше народу, по госпиталю в Первой городской больнице…