— Нет, я подумала, что вы поможете устроить мне встречу с Зиганшиным.
Повернувшись в кресле, я осмотрелся. Вокруг нас располагался так называемый высший слой Москвы в тот час дня, когда сюда обычно заходят перекусить и выпить люди, обслуживающие верхние этажи власти. Здесь были советники депутатов, чиновники, военные чины, гэбисты, люди, владевшие тайными пружинами власти и важными секретами. Здесь можно было услышать все, что угодно, в том числе и государственные тайны, которыми обменивались вполголоса, — обстоятельство, способное дать заработок целой армии шпионов, — и вероятно, так оно и происходило. У всех присутствующих был лоснящийся и очень важный вид людей, которые мужественно несут бремя тревог о том, откуда именно к ним поступит очередная тысяча баксов. И неужели эта гладкая попка могла кому-то помешать в столь благородном деле?
Обилие посетителей было нам на руку. За разноголосым шумом вряд ли кто-нибудь сумел бы нас подслушать. Я повернулся к Веронике:
— Может быть, вам это и не понравится, но я люблю знать все заранее. Надеюсь, что с этим Зиганшиным вас не связывают никакие амурные дела? И мне не следует ожидать неприятностей от его супруги или подружки?
Девушка решительно покачала головой:
— Боже упаси!
— Тогда зачем он вам нужен?
— Не знаю, могу ли я вам об этом рассказывать…
Я сохранял терпение, однако меня начал разбирать смех.
Девушка была мне симпатична и казалась забавной — в конце концов, нельзя было требовать от нее слишком многого.
Толстый мужчина, похожий на лавочника, прошел мимо нашего столика, задев мое плечо, и занял место рядом.
Он сразу принялся орать кому-то через весь зал. Я, взглянув на толстяка, подумал, что стоило бы ему пустить кровь из носа, и посмотрел на часы.
Я искренно наслаждался присутствием этой симпатяжки. Мне даже стало жаль, когда пришло время уходить.
Для порядка я решил все же сказать ей все, что думал:
— Милочка моя, сегодня утром вы позвонили мне в номер и попросили о помощи. Не знаю уж, какая горничная вам меня сдала, но я с удовольствием провел время в вашем обществе, и поэтому прощаю эту невинную уловку. Но если бы вам нужна была моя помощь, вы рассказали бы мне о сути дела. Вы же так ничего и не сказали. Коли так, поставим точку на этой загадочной истории с Зиганшиным и запиской. Вы заверили меня, что никакой романтической истории нет и в помине, вы, я вижу, не газетчица и не работаете в ментовской, и поэтому будем считать, что вы просто избрали оригинальный способ для знакомства со мной! На профессионалку вы не похожи… Может быть, вам нужны деньги?
Девушка несколько секунд молча смотрела на меня. Потом губы ее задрожали.
— Я поняла, за кого мы меня приняли. Но я вовсе не из таких. И мне от вас деньги не нужны, наоборот, я готова заплатить вам.
— Деточка моя, я высокооплачиваемый специалист. Вы даже и представить себе не можете, какова моя зарпла…
— Пятидесяти тысяч хватит? — негромко осведомилась она.
Я поперхнулся дымом своего «Кэмела» (наверное, во второй раз в жизни) и уже с интересом уставился на нее. Лицо удлиненное, с широкими скулами и чуть раскосыми глазами, яркие сочные губы, миниатюрный упрямый подбородок, краски на лице немного, но в восемнадцать лет это не воспринимается как недостаток. На открытой шее небольшой золоченый кулончик с камешком типа опала, грудь невысокая, но под лиловым платьем свободного покроя кажется, что у нее крупные соски. Платье не скрывает довольно милых коленок в люрексовых чулочках, ну и что там еще? — лиловые же туфельки-лодочки, замшевая сумочка винного цвета от «Ле Монти»… Интересно, подумал я, а умеет ли она…
Однако она, очевидно, догадавшись о моей неуверенности в ее кредитоспособности, немедленно открыла сумочку и резким тоном сказала: — Полагаю, что этого достаточно, чтобы настроить вас на деловой лад.
Внутри покоилась внушительная пачка купюр оттенка благородно-баксовой зелени. Их там было не менее пяти. В «штуках», разумеется.
— Думаю, что да, — согласился я и быстро прикрыл ее сумочку от чужих и, как правило, любопытных глаз. — Я просто на секундочку задумался, размечтался, знаете ли этак играючи. Но теперь я готов выслушать суть вашего дела. И в первую очередь — откуда вам стало известно о моем существовании?
— Папе посоветовал к вам обратиться дядя Миша.
— Какой еще…
— Михаил Андреевич Гарбузов. Он, кажется, в нефтяном институте работает.
Я уныло покивал головой.
Этот институт в свое время прозывался в народе «Кон-торой Глубинного Бурения», и мне в то доброе старое время пресловутый «дядя Миша» много крови попортил из-за одного валютного дела, но потом мыс ним как-то зауважали друг друга, даже скирюховались, можно сказать. Он, правда, все хотел меня стучать научить, но в этом я его разочаровал.