Согры — не все лесные евтрофные болота, а только такие, где согосподствуют разные хвойные породы: ель сибирская, кедр, лиственница, пихта. Меньше здесь сосны и березы. Но сограми частенько называют и лесные болота с преобладанием только кедра (сосны сибирской). Мы же познакомимся с типичной согрой.
И вот мы в согре на Жуковском болоте. Сразу поражают деревья — такие толстые и высокие, что, не зная заранее о торфяном грунте, ни за что не поверишь, что это болото. Деревья достигают 18–20 м, а отдельные и выше. Говорят, что есть и 28-метровые великаны. Лиственницы и кедры 200-летние, а елям по 100 лет и больше. Некоторые стволы до 0.5 м в диаметре, хотя чаще они чуть больше 20 см. Кроны деревьев почти смыкаются над головой, а бонитет, по словам наших гидов, класса IV или даже III.
Термин «бонитет» происходит от немецкого Bonitat или латинского bonitas, что значит «доброкачественность». В лесоведении классами I–V бонитета отмечают продуктивность насаждений. Самый высокий класс — I, самый низкий — V, а на болотах часто бывает ниже самого низкого — Va.
Темно и сумрачно в такой согре. А под ногами чередуются высокие кочки и сильно обводненные межкочья — явные признаки болота. Кочки высокие: до 0.5 м и выше. Здесь же масса валежника и упавших стволов с торчащими вверх корнями.
Непременное условие нормальной жизнедеятельности согры — обильное поступление жестких грунтовых вод. Поэтому в сограх всегда влажно. Но застоя воды нет, иначе деревья сразу прекратили бы рост и вскоре погибли. Самые типичные местообитания согр — долины рек, проточные лога, окрайки низинных травяных болот.
Обилен и разнообразен кустарниковый ярус. Мы встретили можжевельник, рябину, спирею иволистную, смородину. В других местах обычны черемуха, жимолость, шиповник иглистый. Удивляют обилие и пышное развитие трав. Но интересно и другое: сочетание типичных лесных и луговых растений с болотными. Кочки населяют лесные растения: какалия копьелистная, майник, грушанки, кислица, брусника, линнея северная, седмичник и многие другие виды. Здесь же лесные зеленые мхи. А в понижениях чего только нет: и вахта, и калужница, и сабельник, и крапива, и осоки, и хвощ топяной, и вех ядовитый, и вейники. Вот и куртина аира, и даже пятна стрелолиста обыкновенного и ежеголовки простой. Мхи тоже есть, но их немного: в основном это гидрофильные зеленые мхи — индикаторы богатого питания.
Нам повезло: мы набрели на дремучий участок со сплошными папоротниками, поднимающимися почти на метр. Совершенно великолепен страусник, собравший свои резные листья в огромные «чаши». Но особенно много здесь щитовников (мужского, гребенчатого, игольчатого) и кочедыжника женского. Есть и другие травы, но они как-то теряются на фоне зарослей этих древних растений.
А каков же торф в таких болотах?! Глубина залежи здесь до 3.5–5 м. В ней преобладают древесные торфа, иногда Они переслаиваются с древесноосоковыми, осоковыми и даже осоково-гипновыми видами. Нижний придонный слой — согровый торф. Это говорит о том, что в своем развитии согры сменялись открытыми болотами, а потом вновь на них поселялись деревья.
Томская земля… ширь неохватная, простор головокружительный, тишина неподвижная…
Г. М. Марков
Далека Сибирь, и много в ней еще неизведанного. Бесконечные леса, огромные болота, величавые реки, неисчерпаемые запасы газа и нефти… Так можно продолжать еще долго. Но и здесь предметом нашего внимания остаются болота, среди которых есть интереснейшие, уникальнейшие. Вы узнаете о том, как открыли эти болота, причем совсем недавно: около 10 лет назад. Для меня же это открытие произошло еще позже.
Все началось со знакомства с диссертацией Т. А. Бляхарчук, которую я должна была оппонировать в г. Томске. Работа была великолепна. Чувствовалась школа Юрия Алексеевича Львова — одного из крупнейших специалистов нашей страны по болотоведению, возглавляющего это Направление в Институте биологии и биофизики при Томском университете. Диссертантом решались вопросы становления и развития лесов и болот в голоцене на юго-востоке; Западной Сибири — территории, до последнего времени в этом плане исследованной очень поверхностно. Мое внимание привлекли разрезы торфяных болот с мощными слоями папоротниковых торфов, причем часто к остаткам папоротников примешивались корешки и пленки вахты, хвоща, гипновых мхов. «Нонсенс! Невозможное сочетание! — подумала я. — Не могли вместе расти папоротники — мезофиллы по своей экологии — с растениями, типичными для топей». Конечно, папоротники встречаются в лесных болотах, где поселяются на микроповышениях. Но чтобы они росли в топи — трудно представить. Так оказалось, что о болотах не все еще известно даже таким старым зубрам, как; я.