Уже в XII в, поселились здесь выходцы из Новгорода, «Подивились они обилию ягод на болотах зыбучих, красной дичи и пушного зверя в лесах дремучих, косякам семги в реках жемчужных и осели тут…» — пишет О. Ларин. «Леса черные, блата непроходимые», — говорили новгородцы о Пинежье.
Экспедиция Т. К. Юрковской работала с начала июля, а шел уже август. Поэтому нам предстояло добираться самостоятельно. Путь был довольно сложным: самолет до Архангельска, поезд до Карпогор (районного центра). Затем летели на самолете АН-2 до Труфаново. Под крылом самолета плывут, сменяются ландшафты. Все больше лес и лес… Удивляемся, что не видим болот. Да вот же они: рыжие, огромные, с проблесками воды в мочажинах и редколесьем по окрайкам. Болота снова сменяются тайгой, пересеченной ручьями, речушками, реками, устремляющимися в Пинегу. Она уже соединяется с Северной Двиной, которая впадает в Двинскую губу Белого моря. Северотаежные еловые леса — зональный тип растительности этого края. Район нашего исследования — водораздел Пинеги, Кулоя и Мезени. Эта волнистая равнина, сложенная мореной и водно-ледниковыми отложениями, сильно заболочена.
Из Труфаново мы отправляемся пешком к переправе через Пинегу. Широка река в невысоких берегах и песчаных плесах. На берегах — никого. Как переправиться на другую сторону реки? Едва видны вдали лодки. Кричим: «Лодку, лодкуууу!». Никакого движения. Остается только любоваться великолепным деревянным храмом, контрастно выделяющимся на фоне неба. Кто был создателем этого чуда? Проходит час, другой. И вот наконец с того берега отчаливает лодочка. Еще час — и мы на другой стороне. Впереди 5 км пешего хода вдоль Пинеги до деревни Вальтево, где базируется экспедиция. Закидываем рюкзаки за спину — и вперед. Дорога вдоль берега очень красива, и мы любуемся нетронутой русской природой, берегами реки (то высокими, с выходами красноцветных песчаников; то низкими, с многочисленными плесами). К самой реке подходят ельники, лишь местами уступая место лугам, пожням и пашням. Поздно вечером добираемся до Вальтево. Разыскиваем дом, где устроились болотоведы. Но в нем одна лишь хозяйка сидит за самоваром.
Они пришли к вечеру следующего дня усталые, искусанные и нагруженные «выше головы». Радость встречи, обмен впечатлениями, планы на ближайшее дни. И начинаем нашу совместную «эпопею» на Пинежской земле.
И лес, и болота здесь разные. До лагеря на болоте идти приходится 9 км, так что по дороге можно познакомиться с основными ландшафтами.
Идем мы сначала торной тропой, а потом просеками. Сразу за околицей начинается девственная тайга. Удивление вызывают ельники (из ели сибирской), в северотаежный облик которых вкраплены многие растения южной тайги: чина весенняя, ранним летом распускающая пурпуровые соцветия; ядовитые вороний глаз и волчье лыко; изящная звездчатка дубравная. «Это связано с богатыми почвами, лежащими на карбонатных материнских породах», — объясняет Татьяна Корнельевна. Но больше всего здесь всё-таки ельников чернично-вороничных зеленомошных.
Начинается небольшой спуск с холма. Все ниже и ниже, и уже слышен шум быстро бегущего ручья. Какие же роскошные здесь ельники! Деревья поднимаются до 20 м и больше, совсем как в южной тайге. А под ними чего только нет: смородина черная и пушистая, черемуха и разные травы-акселераты (борец высокий, живокость высокая, василистник малый).
Ю. Линник
«Я встречала и другие, не менее интересные травы, — рассказывает наш гид. — Княжник сибирский, цветущий в начале лета очень красивыми желтоватобелыми крупными цветками; бузульник сибирский — оба пришельцы из Сибири. Пинежье — удивительный край. Здесь много ботанических уникумов. На обнажениях известняков изредка можно увидеть пеон марьин корень. Цветы у него крупные пурпурно-розовые. Есть и совсем южные виды, пришедшие из лесостепи, например ветреница лесная».