Со смесью любопытства и тоски во взгляде Левин то и дело обводил глазами зимний сад. Мой живот он, казалось, не замечает вовсе, присутствию новых квартирантов не удивлен, а демонстративную немногословность Павла воспринимает как должное.
Не успели мы проглотить последний кусок, как Павел вскочил и почти тоном приказа отправил меня и Альму спать — дескать, нам нужен послеобеденный отдых, а со стола он с детьми уберет сам. Гости поняли, что их вежливо выпроваживают.
Ни слова не говоря, я отправилась к себе, препирательства — не важно, между кем и кем — меня нисколько не привлекали.
— «Сияют очи и луга», — пропел Павел, когда мы позже уселись пить кофе в саду.
Альма взглянула на мой живот и спросила:
— Который же из двух кавалеров отец ребенка?
Мы с Павлом весело переглянулись.
— Тот, что повыше, его зовут Левин, — ответил за меня Павел.
Интерес Альмы к окружающему миру, по счастью, тем и ограничился; то, что мой муж живет от меня отдельно, ее, похоже, нисколько не удивляло. Утомленными глазами она обводила цветущую лужайку (в которую превратился некогда столь ухоженный газон Германа Грабера) и, казалось, тихо наслаждалась кофе, солнцем и свободой. Ее белая рука обессиленно лежала на руке Павла, я старалась в их сторону не смотреть. Вдобавок ко всему и мой коварный кот, похоже, души в ней не чаял, он уютно устроился у нее на коленях, но не мурлыкал, а бдительно посматривал на окружающих.
Внезапно вся в слезах прибежала Лена.
— Коля! — только и смогла выговорить она.
Мы с Павлом вскочили и кинулись туда, куда она указывала своей ручонкой. Невозмутимая Альма даже не шелохнулась.
Коля свалился с дерева. Ушиб на голове хотя и кровоточил, но выглядел не слишком опасным.
— Надо наложить пластырь, — деловито твердил мужественный ребенок.
Павел отнес его в дом, я выстригла волосы вокруг раны и прижала к ней чистое посудное полотенце.
Но Павел считал, что рану надо обязательно зашить. Я наложила временную повязку, и он повез сына в больницу.
Лена с громким плачем наблюдала за перевязкой, так что теперь, чтобы как-то утешить ее и успокоить, я взяла ее на руки и отправилась к нашему столику в саду. Меня несколько озадачило, что Альму происшествие с Колей ничуть не взволновало. Однако, когда мы с Леной вернулись, она, вопреки моим ожиданиям, уже не сидела с невозмутимым видом в плетеном кресле — ее вообще не было, исчезла, и все. Я тотчас же отправилась на поиски, но не нашла ее ни в саду, ни в доме.
Может, она успела юркнуть к Павлу в машину?
В раздумье я присела на ступеньки лестницы. Лена только-только успокоилась, мне не хотелось вновь ее нервировать — теперь уже паническими поисками. Но она сама спросила:
— А мама уехала с ними?
— Да, — решила ответить я.
Интересно, скоро ли вернется Павел? В выходные у хирурга «скорой помощи» на приеме, известное дело, народу полно: горе-футболисты, садоводы-любители, незадачливые отцы семейств, исхитрявшиеся вывихнуть конечности своим чадам на домашнем уроке физкультуры…
Все-таки исчезновение Альмы не давало мне покоя. Держа Лену за ручку, я снова обошла все кусты на участке, выглянула и на улицу, обследовала подвал и комнаты в доме. Мы ищем кота, объясняла я Лене. Наконец скрепя сердце решилась обратиться за помощью к Левину и постучала в его дверь. Едва он мне открыл, как до меня, к невероятному моему облегчению, донесся женский голос. В обществе двух кавалеров Альма сидела перед телевизором.
— Я просто хотела узнать… — начала было я.
— Да садись с нами, — пригласил Левин. — Мы теннис смотрим.
Я покачала головой и вышла. Но, уже спустившись вниз, стала укорять себя. Левин с приятелем даже не подозревают о том, что Альма душевнобольная, хоть бы они не вздумали предлагать ей спиртное. Не держал ли Левин стакан виски? Альме алкоголь категорически нельзя — она же принимает психотропные препараты.
Часа через полтора вернулся Павел. Коля добровольно облачился в пижаму и жаждал похвал за проявленное геройство. О матери он даже не спросил.
— Альма наверху смотрит телевизор, — сообщила я Павлу.
Он подарил меня не слишком любезным взглядом и тут же отправился наверх.
Когда он привел Альму, я сразу поняла, что та изрядно навеселе. Лена — хотя ее никто об этом не просил — стала рассказывать, как Коля свалился с дерева. Как ни странно, маму этот рассказ весьма позабавил, и она от души смеялась. Мы с Павлом тревожно переглянулись.
— Когда будем ужинать? — спросила Альма. В больнице она привыкла рано ужинать и рано ложиться.