- Яков! - закричал барон. - Ступай на почту аа лошадьми.
Несколько минут ни тот, ни другой не могли вымолвить слова.
- Спасибо вам, - сказал наконец аптекарь. - Вы, однако ж, добрый человек. Свет вас не совсем еще испортил.
- И вы еще меня благодарите! - с чувством отвечал барон. - Вы, перед которым бы я должен был наклониться с благоговением.
Странный разговор их принял тогда другое направление. Они начали вспоминать университетские годы, своих общих товарищей, свою общую любовь. Они были как два человека, которые видят друг друга в первый раз. Аптекарю было жаль барона, а барон, пораженный высокой простотой аптекаря, в благородном порыве чувства признавал все свое ничтожество. В эту минуту между ними было что-то братское, потому что оба были готовы пожертвовать жизнью для одной и той же женщины.
Долго говорили они о прошедшей молодости, о старом профессоре, о коленкоровом платьице, об окне е занавеской и о горьком опыте жизни, а между тем Яков радостно перетаскивал чемоданы и пристегивал ремни к дорожной коляске.
Наконец лошади приведены. Все готово. Барон и аптекарь обнялись.
- Поклонитесь ей, - сказал, заплакав, барон.
- Не забывайте нас, - отвечал печально аптекарь.
Они еще раз обнялись.
Кучер махнул кнутом. Коляска покатилась.
Когда аптекарь возвратился домой, жена его, бледная, покрытая распущенными волосами, стояла на крыльце со свечой в руке и трепетно ожидала возвращения его.
- Ну, что? - спросила она глухим голосом.
- Уехал, - отвечал задумчиво Франц Иванович. - Теперь ты будешь спокойна.
- Уехал!.. - протяжно сказала аптекарша. - Уехал!..
Свеча выпала из руки ее, и она без чувств покатилась на пол.
Прошел год. В русском городке мало перемены. Гостиный двор нагнулся еще более. Кое-где еще несколько крыш развалилось. Ходить по тротуарам стало невозможно.
Однажды утром знакомый нам господин в венгерке, посидев в лавке купца Ворышева, попробовав нового черносливу и старых пряников, пошел к почтовому двору узнать, нет ли проезжающих. Попрыгивая по грязным тропинкам, он заметил идущего к нему навстречу человека. Первым взглядом опытного провинициала он заключил, что встречный не из городских, а вторым - что он ему не совсем незнаком. Он подошел поближе и вдруг остановился.
- Ба!.. Барон!
- Здравствуйте.
- Что, вы опять к нам?
- Нет; я только проезжаю.
- А коляска ваша?
- Она у почтового двора. Лошадей запрягают, а пока я пошел прогуляться.
- Так-с... Какой хорошенький у вас платочек носовой! Фуляровый, что ли?
- Да.
- Ах! Позвольте взглянуть. Очень мило!
Барон вдруг остановился и побледнел.
- Скажите, пожалуйста, - спросил он трепетно, - отчего в аптеке снята вывеска?
- Как, вы разве не знаете?
- Нет.
- У нас аптеки нет больше.
- А Франц Иваныч?
- Переехал в губернский город.
- Право? Отчего ж?
- Да так, после несчастия не хотел оставаться.
- После какого несчастия?
- Как, вы и этого не знаете?
- Нет.
- Шарлотта-то Карловна...
- Ну?..
- Долго жить приказала.
- Умерла?!.
- Да вот никак уж четвертый месяц. А я думал, что вы это знаете. Да, умерла бедняжка. Ведь, помните, хорошенькая была! Хоть бы в столице: сказали бы, что хорошенькая, право.
- Она долго была больна?
- Месяцев восемь. Муж, бедный, не отходил от нее ни на шаг. Да что тут делать? Против чахотки нет средств. Вы пробудете день с нами? Городничий наш женился на полькет У него можем отобедать. Знаете что?
Странность какая! С тех пор как он женился, он совсем перестал хвалить полек - такой, право. Пойдемте к нему.
- Нет, нет! Я спешу в Петербург. Прощайте!
Из-за угла показалась дорожная коляска.
АПТЕКАРША
Впервые напечатано: "Русская беседа. Собрание сочинений русских литераторов, издаваемое в пользу А. Ф. Смирдина". СПб..
1841, кн. 2.
Стр. 169. Ландсман, буршеншафтер - названия студенческих корпораций.
Стр. 171. Вассерштифели - высокие сапоги (нем.).
Стр. 174. Камералист - юрист.
Стр. 175. ...кашу под названием офен-гриц... - особым образом приготовленная манная каша.
Стр. 178. ...заниматься, по выражению Языкова, головоломным искусством. - Поэт Н. М. Языков учился в Дерпте в 1822 - -1829 годах и посвятил множество стихов студенческой вольнице. Здесь цитируется его послание "К А. Н. Вульфу" (1826), где о фехтовании сказано: "Учи ж меня, товарищ мой, головоломному искусству!"
Стр. 181. Майорат - неделимое земельное владение.
Стр. 184. ...ручевский фрак - фрак, сшитый модным петербургским портным Ручем.
Стр. 200. ...жили на Никитской. - В Москве было две улицы с таким названием: Большая Никитская (ныне ул. Герцена) и Малая Никитская (ныне ул. Качалова).
Стр. 201. ...около Динабдрга - ныне Даугавпилс (Латвийская ССР).
Стр. 202. Желая быть Фоблазом, он едва ли не сделался Вертером. Фоблаз - герой романа Ж. Б. Луве де Кувре "Любовные похождения кавалера Фоблаза" (1790), блестящий соблазнитель; Вертер - герой романа И. В. Гете "Страдания молодого Вертера"
(1774), несчастливый в любви, сентиментальный юноша. Интересно, что возлюбленную Вертера зовут, как и героиню рассказа, Шарлоттой.
Стр. 204. Конвенансы - приличия (фр.).
...я видела в "Ревизоре". - Премьера "Ревизора" в Александрийском театре состоялась 19 апреля 1836 года, в дальнейшем комедия постоянно входила в репертуар. Мнение героини о комедии Гоголя совпадает с оценкой ее дворянским обществом (см. "Тарантас", гл. III).