— Да пребудет с вами Господь, миссис Уилтон. Аббат о вас тревожится. Он считает, что Оуэн Арчер и слуги сэра Роберта сумеют лучше защитить вас во Фрейторпе.
— Оуэн способен защитить меня здесь. Мой муж только что умер. Я хочу похоронить его здесь, среди людей, которых он любил.
— Николас мертв?
Оуэн подошел к Люси. Она держалась слишком прямо, словно боялась, что не выдержит и сломается. Лицо ее было бледным, отчего глаза выглядели огромными.
— Пожалуйста, поблагодари аббата Кампиана за предупреждение и заботу. Скажи ему, что мы будем внимательны. — И Люси, извинившись, вернулась наверх.
Брат Себастьян встревоженно взглянул на Оуэна.
— Аббату это не понравится.
Оуэн внимательно на него посмотрел.
— А брат Микаэло сказал, что архидиакон намерен убить миссис Уилтон?
— Не знаю.
— Как я понял, архидиакона отослали в Дарем. Наверняка не одного?
— Его сопровождает Брандон, послушник.
— А кто еще?
— Только Брандон.
— И все? Один послушник?
Себастьян явно смутился.
— Брандон сильный.
Оуэн рассмеялся, не веря своим ушам. Поистине, его окружают одни глупцы.
— Одному силачу никак не справиться с разбойниками на дороге.
Брат Себастьян пожал плечами.
Оуэн похлопал его по спине.
— Я понимаю, ты здесь ни при чем, и вовсе не собираюсь тебя дразнить. Но ты сам видишь, я не могу спорить с миссис Уилтон, когда у нее только что умер муж. Боюсь, тебе придется передать аббату ее слова.
Гонец ушел, а Оуэн поднялся по лестнице. Люси сидела возле Николаса, изучая его отрешенным взглядом.
— Я отослал брата Себастьяна обратно.
Люси вздрогнула, потерла лоб.
— Я не стану хоронить Николаса в отцовском поместье, — сказала она.
— Отчего?
— То место доставляло нам обоим одну только печаль. Мне бы хотелось похоронить его здесь, в саду. Но, конечно, не во Фрейторпе. Сэр Роберт оттолкнул меня от себя. Там нет любви ни для меня, ни для Николаса.
— Но ведь там был твой дом.
Она как-то странно на него посмотрела.
— Ты предпочел не возвращаться туда, где рос когда-то. Наверное, ты прав.
Оуэн не знал, что ответить на это.
— Чем я могу тебе помочь?
— Тетя Филиппа должна поспать. Попроси Бесс помочь мне обрядить Николаса.
Оуэн взял ее руки в свои.
— Твоя тетя не единственная, кто нуждается в отдыхе.
— Я все равно не засну.
— Люси, подумай, что тебе довелось вынести за прошедшие две ночи. Сначала пожар. Теперь Николас.
— Я подготовлю его. Затем прочту молитвы.
— Пусть кто-нибудь другой почитает молитвы.
— Нет. Это сделаю я. Я убила его, мне и дежурить ночью.
У Оуэна сжалось сердце. Что значит убила? Неужели они совершили полный круг, придя к тому, с чего начали? Неужели она все-таки убийца? Неужели Николас умер от медленно действующего яда, не позволившего ему восстановить свои силы настолько, чтобы все вспомнить и, возможно, обвинить ее?
Люси рассмеялась. Это был резковатый холодный смешок.
— Ты потрясен, оттого что я убила своего мужа.
— Я не знаю, что и думать. Каким образом ты его убила?
После бессонной ночи, при первых лучах рассвета Люси не потеряла силы, а прямо взглянула ему в лицо, да так, что Арчеру показалось, будто она заглянула ему в душу.
— Я не отравительница, если ты это думаешь, — произнесла она без всякого гнева. В ее голосе слышалась только усталость. — Я сказала мужу, что его друг хотел убить меня. Я обвинила его в смерти матери. А когда он попытался объяснить, что убил Монтейна ради меня, я от него отвернулась. А потом вообще спустилась в лавку. А мне нужно было остаться с ним. — Она нежно убрала прядь волос со лба Николаса.
— Он уже умирал, Люси.
Она не сводила взгляда с мужа.
— Я была не права, обвинив его. Все, что произошло, было результатом греховной любви, какую архидиакон питал к Николасу, низкой, удушающей любви. И гореть в аду за все содеянное суждено Ансельму, а не моему Николасу.
— Об этом подумаем завтра.
Люси его не слушала.
— Когда я пришла, Николас стонал во сне. Я пыталась его утешить. Сказала ему, что прощаю. Не знаю, услышал ли он.
— Уверен, что услышал.
— Ты так говоришь, потому что хочешь меня успокоить. А потом собираешься уговорить меня увезти его в Фрейторп.
— Это неправда, Люси.
— Ступай и позови Бесс.
Оуэн, видя, что она безутешна, отправился за хозяйкой таверны.
24
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
За спиной Ансельма загрохотала, заскрипела повозка. Фермерская повозка. Она проехала мимо и остановилась. Фермер оглянулся, увидел сутану священника и то, в каком она плачевном состоянии, и сорвал с головы грязную шапку.
— Что это, воры теперь даже сан не уважают? На вас напали, отец? Вы потеряли лошадь? Ансельм дотащился до телеги и оперся о колесо.
— На нас напали. Мой спутник убит. Мне нужно добраться до аптеки Уилтона в Йорке, той, что недалеко от собора. Сможешь меня довезти?
— Смогу. Я еду как раз туда на рынок. Всевышний милостив ко мне, раз дает возможность помочь одному из его пастырей. Я порядком нагрешил, так что рад как-то искупить грехи.
Вскоре Ансельм уже лежал среди корзин и мешков, утешаясь мыслью, что Бог к нему милостив.
Бесс прогнала Люси вниз в кухню, после того как они вместе обрядили Николаса. Там она поставила перед подругой чашку бренди и сказала:
— С первым лучом рассвета я пошлю мальчишку за отцом Уильямом. — Это был их приходской священник.
Люси кивнула, уставившись невидящим взглядом куда-то в пустоту. Бесс и Оуэн переглянулись. Звякнул дверной колокольчик.
— Кого это принесло? — Бесс пошла посмотреть и тут же вернулась, раскрасневшись от волнения. — Его светлость архиепископ, — объявила она, ленты на ее чепце подрагивали.
Не успела Бесс договорить, как вошел Торсби, осеняя все вокруг себя крестным знамением.
— Миссис Уилтон, — сказал он, беря Люси за руку, — вашего мужа уважали в Йорке. Николас Уилтон был отличным аптекарем. Людям будет его не хватать.
— Благодарю вас, ваша светлость.
— Вы должны простить меня за вторжение в столь скорбное для вас время, но на то меня вынудили обстоятельства. Весьма печальные.
Он кивнул Оуэну и перевел взгляд на Бесс, которая тут же ушла под предлогом, что хочет подняться к покойному.
Люси сделала глоток бренди. Руки ее дрожали.
— Пожалуйста, присаживайтесь, ваша светлость, — тихо произнесла она.
— Я ненадолго. Хотел просто заверить вас, что все уже устроено. Вскоре двое моих людей доставят телегу и гроб. На рассвете я и четверо сопровождающих отправятся с вами во Фрейторп Хадден.
— Вам не стоило о нас беспокоиться, ваша светлость. Уилтоны вам всегда верны.
— О чем вы говорите?
— Я знаю, что Оуэн ваш человек. Наверное, мне даже следует быть благодарной, что вы позволили мне какое-то время держать его у себя на службе.
Архиепископ помолчал, но только секунду.
— Миссис Уилтон, сейчас не время для оскорбленной гордости. Я пытаюсь помешать архидиакону или его молодчикам причинить вам еще большее горе.
Люси поднялась, раскрасневшись и дрожа от гнева.
— Не хочу показаться неблагодарной, милорд Торсби, но я не могу принять вашего дара. Я не намерена хоронить мужа во Фрейторп Хаддене. Ему там не место.
Торсби поднялся.
— Я вижу, что выбрал неподходящий момент. Простите меня, миссис Уилтон.
Он подал знак Оуэну, чтобы тот следовал за ним. Люси проводила своего ученика мрачным взглядом.
Оказавшись в покрытом росой саду, Торсби тотчас позабыл о приятных манерах.
— Чертовка. Неужели она думает, что мы играем в игры, Арчер? Или она не понимает, насколько шатко ее положение? — Он накинул капюшон.
— Я не знаю, ваша светлость, о чем думает в данный момент миссис Уилтон. Вчера ночью Ансельм запер ее в горящем сарае. Сегодня она потеряла мужа. Теперь вы предлагаете ей похоронить мужа там, где она никогда не собиралась его хоронить. И она сомневается, можно ли мне доверять. Вы не должны судить ее по сегодняшним словам или поступкам.