Выбрать главу

- А ты сам-то до Новгорода ходил? - Спросил я лоцмана.

- А то! Сколь раз и не упомню.

Старик приплыл к нам как стемнело. Меня позвал вахтенный офицер, когда я уже спал. Накинув на себя овечий тулупчик, я вышел на палубу. Подмораживало. Апрель - ещё не всегда весна в этих широтах.

Парусный ял прижимался к борту В яле сидело трое: старик и двое мужиков по моложе. Похоже, его сыновья.

- Что надо, отец? - Спросил я.

- Ух ты! По-нашему гуторит немец, - воскликнул старик, обращаясь к сынам. - Великая редкость. Лоцман мы! - Крикнул он уже мне.

- На борт поднимешься? - Спросил я.

- А то! Кидай верьву.

- Спустите трап, - скомандовал я вахтенному.

Трап спустили. Дед поднялся на палубу.

- Пройдёшь в каюту? - Спросил я.

- Пошли, коль не шутишь, - ответил дед осторожно.

Мы прошли в мою капитанскую каюту, примыкающую к моим жилым апартаментам. Я попросил вахтенного подать чай с сухарями и через пять минут перед нами образовался стандартный для меня набор: чай, сахар, сухари, кружки.

Слегка покачивало, но все емкости стояли в специальных самобалансирующихся отсеках врезанных в стол.

Я взял чайник и налил в керамические кружки чай, не доливая выше половины и показал пример, отпив из кружки и прикусив колотый сахар. Отпил ещё. Потом бросил в рот сухарик и снова отпил.

Дед, глядючи на мои ловкие манипуляции, сам сначала взял кружку, а потом осторожно лизнул сахар.

- Матерь Божья! Цукер! - Запричитал он. - Кому скажу, не поверят.

- А ты никому не говори, - рассмеялся я. - Лоцман, значит? - Спросил я, закидывая в рот очередной сухарь.

- Лоцман, - сказал он, следуя моему примеру. - Матерь Божья, ситный сухарь. Это где же так живут?

- Не везде так живут и не все, дед. Давай по делу! До Новгорода доведёшь?

Мы сговорились с дедом Лымарем о цене в один золотой, и он согласился провести в Ладогу даже джонку.

Я догадывался, что по Неве в Ладогу суда ходили.

* * *

- Вывесь на фонарный столб этот плат, - сказал мне дед, когда мы подходили к Орешку.

Он достал из сумки и протянул мне кусок белой ткани

- То знак добрый для крепости, чтоб не пуляли зазря.

Я подозвал матроса и плат вывесили.

- А если враг такой плат вывесит? - Спросил я.

- Так... Это... Не водим мы сюда ганзу. Да и Тишка вперёд нас ушёл, упредить, что пойду и кого поведу.

- Не водишь ганзу? А меня почему повёл?

- Ты - не ганза, - сказал Лымарь.

- А кто? - Удивился я.

- Не знамо кто, но не ганза. Чо я ганзу не видел? С тех полушки лишней не возьмёшь, а с тебя я целый золотой слупил.

- Так чего ж ты "незнамо кого" в Ладогу ведёшь? - Усмехнулся я.

- Ты сам в Ладогу захотел. Я тебя не понуждал. Токма.... Сюда вход полушка, а выход - две.

Мы как раз проходили крепость.

- Что, не выпустят? - Спросил я с вызовом.

- Каверзу чинить не будешь, выпустят. А пока дознание учиним.

- Ты сам-то, что такой смелый? Ведь во власти моей.

- То тебе мниться. Не ужо ли ты такой смелый, что без опаски служилого человека пленишь? - Усмехнулся теперь дед. - На службе я государевой. И вот тебе тому грамота. Разумеешь буквицы?

Дед достал из сумки грамоту и передал её мне. Развернув её я прочёл:

"Сим вверяется право досмотра и крепости любого чолна и его людишек государему человеку Лымарю Прокопу. За императора всея Русии дьяк Тимофей Пушкарь".

На грамоте на красной шерстяной нити висела сургучная печать.

Я рассмеялся и вернул грамоту Прокопу Лымарю.

- Чо скалишься? - Удивился он.

- Как ты меня ловко окрутил?! - Отсмеявшись сказал я.

- И чо тут смешного? - Буркнул дед.

- Над собой смеюсь, дед.

- Не дед я боле. Служилые мы.

- Да это понятно, - махнул я рукой. - Прав ты, Прокоп Лымарь. Тебя по батюшке как?

- Трифоныч мы.

- Так вот, Прокоп Трифонович, прав ты. Не простой я купец, а посольский делец. Тфу ты, - снова рассмеялся я от того, что заговорил от растерянности стихами. - Посол я от английского короля.

- Чудной ты, человече. И баешь чудно, и деешь чудно. Кажи грамоту посольску.

- Так пошли ко мне, там и глянешь все грамоты. Их у меня много.

- И то. Пусть твои чалятся у тех быков.

Мы прошли в капитанскую каюту, где я предъявил Лымарю свои посольские полномочия.

- И посольские дары везёшь? - Спросил дед.

- Везу.

- Так ты, значиться, герцог? - С удивлением спросил дед. - А это выше графа, али барона?

- Выше. Выше герцога только король.

- Чудно... Видывал я германских баронов и графов, так те, не дай Боже, совсем на тебя не похожи. Вредные зело. Щёки как надуют...

- Я всё больше по морям плаваю, не до дутья щёк мне, Прокоп Трифонович. И что дальше, - спросил я, пряча документы.