- А ты сам-то до Новгорода ходил? - Спросил я лоцмана.
- А то! Сколь раз и не упомню.
Старик приплыл к нам как стемнело. Меня позвал вахтенный офицер, когда я уже спал. Накинув на себя овечий тулупчик, я вышел на палубу. Подмораживало. Апрель - ещё не всегда весна в этих широтах.
Парусный ял прижимался к борту В яле сидело трое: старик и двое мужиков по моложе. Похоже, его сыновья.
- Что надо, отец? - Спросил я.
- Ух ты! По-нашему гуторит немец, - воскликнул старик, обращаясь к сынам. - Великая редкость. Лоцман мы! - Крикнул он уже мне.
- На борт поднимешься? - Спросил я.
- А то! Кидай верьву.
- Спустите трап, - скомандовал я вахтенному.
Трап спустили. Дед поднялся на палубу.
- Пройдёшь в каюту? - Спросил я.
- Пошли, коль не шутишь, - ответил дед осторожно.
Мы прошли в мою капитанскую каюту, примыкающую к моим жилым апартаментам. Я попросил вахтенного подать чай с сухарями и через пять минут перед нами образовался стандартный для меня набор: чай, сахар, сухари, кружки.
Слегка покачивало, но все емкости стояли в специальных самобалансирующихся отсеках врезанных в стол.
Я взял чайник и налил в керамические кружки чай, не доливая выше половины и показал пример, отпив из кружки и прикусив колотый сахар. Отпил ещё. Потом бросил в рот сухарик и снова отпил.
Дед, глядючи на мои ловкие манипуляции, сам сначала взял кружку, а потом осторожно лизнул сахар.
- Матерь Божья! Цукер! - Запричитал он. - Кому скажу, не поверят.
- А ты никому не говори, - рассмеялся я. - Лоцман, значит? - Спросил я, закидывая в рот очередной сухарь.
- Лоцман, - сказал он, следуя моему примеру. - Матерь Божья, ситный сухарь. Это где же так живут?
- Не везде так живут и не все, дед. Давай по делу! До Новгорода доведёшь?
Мы сговорились с дедом Лымарем о цене в один золотой, и он согласился провести в Ладогу даже джонку.
Я догадывался, что по Неве в Ладогу суда ходили.
* * *
- Вывесь на фонарный столб этот плат, - сказал мне дед, когда мы подходили к Орешку.
Он достал из сумки и протянул мне кусок белой ткани
- То знак добрый для крепости, чтоб не пуляли зазря.
Я подозвал матроса и плат вывесили.
- А если враг такой плат вывесит? - Спросил я.
- Так... Это... Не водим мы сюда ганзу. Да и Тишка вперёд нас ушёл, упредить, что пойду и кого поведу.
- Не водишь ганзу? А меня почему повёл?
- Ты - не ганза, - сказал Лымарь.
- А кто? - Удивился я.
- Не знамо кто, но не ганза. Чо я ганзу не видел? С тех полушки лишней не возьмёшь, а с тебя я целый золотой слупил.
- Так чего ж ты "незнамо кого" в Ладогу ведёшь? - Усмехнулся я.
- Ты сам в Ладогу захотел. Я тебя не понуждал. Токма.... Сюда вход полушка, а выход - две.
Мы как раз проходили крепость.
- Что, не выпустят? - Спросил я с вызовом.
- Каверзу чинить не будешь, выпустят. А пока дознание учиним.
- Ты сам-то, что такой смелый? Ведь во власти моей.
- То тебе мниться. Не ужо ли ты такой смелый, что без опаски служилого человека пленишь? - Усмехнулся теперь дед. - На службе я государевой. И вот тебе тому грамота. Разумеешь буквицы?
Дед достал из сумки грамоту и передал её мне. Развернув её я прочёл:
"Сим вверяется право досмотра и крепости любого чолна и его людишек государему человеку Лымарю Прокопу. За императора всея Русии дьяк Тимофей Пушкарь".
На грамоте на красной шерстяной нити висела сургучная печать.
Я рассмеялся и вернул грамоту Прокопу Лымарю.
- Чо скалишься? - Удивился он.
- Как ты меня ловко окрутил?! - Отсмеявшись сказал я.
- И чо тут смешного? - Буркнул дед.
- Над собой смеюсь, дед.
- Не дед я боле. Служилые мы.
- Да это понятно, - махнул я рукой. - Прав ты, Прокоп Лымарь. Тебя по батюшке как?
- Трифоныч мы.
- Так вот, Прокоп Трифонович, прав ты. Не простой я купец, а посольский делец. Тфу ты, - снова рассмеялся я от того, что заговорил от растерянности стихами. - Посол я от английского короля.
- Чудной ты, человече. И баешь чудно, и деешь чудно. Кажи грамоту посольску.
- Так пошли ко мне, там и глянешь все грамоты. Их у меня много.
- И то. Пусть твои чалятся у тех быков.
Мы прошли в капитанскую каюту, где я предъявил Лымарю свои посольские полномочия.
- И посольские дары везёшь? - Спросил дед.
- Везу.
- Так ты, значиться, герцог? - С удивлением спросил дед. - А это выше графа, али барона?
- Выше. Выше герцога только король.
- Чудно... Видывал я германских баронов и графов, так те, не дай Боже, совсем на тебя не похожи. Вредные зело. Щёки как надуют...
- Я всё больше по морям плаваю, не до дутья щёк мне, Прокоп Трифонович. И что дальше, - спросил я, пряча документы.