Визирь недоверчиво покачал головой.
— Чему ещё тебя обучали в университете? — Скривив губы спросил он.
— Языкам, математике, философии, астрономии, навигации, риторике.
— И какие ты знаешь языки? — Усмехнулся, но несколько настороженно визирь.
— Греческий, арабский фарси, турецкий, латынь — я изучал в университете. Кроме них я знал три языка наших островов и чинский. Сам изучил русский. Московитский.
— Московитский?! Русский?! Как?!
— Я был в Московии с Питером Диашем, когда он попал в крепость в царю Василию, а потом его сверг и поставил на трон его брата.
Визирь подскочил, как ужаленный.
— Джироламо! — Крикнул он. — Иди сюда!
В приемную визиря вошёл типичный… венецианец.
«На нашего Буншу похож», — подумал я, мысленно усмехаясь. Глаза, нос. Не-е-е… НОС. Вылитый Иван Грозный на портретах. Но глаза выдавали в нём Буншу. Халтура, короче, как сказал классик. Но венецианец он был настоящий.
— Вот, Джироламо, лорд-казначей его королевского величества Мандар Саха. Слышал про такого? — С вызовом спросил визирь.
Венецианец посмотрел на меня, помедлил и сказал, приклонив голову:
— Слышал, Альяс Мехмед Паша.
Визирь снова упал в кресло.
— Он не врёт?! — Почти вскричал он.
— Нет, всё, что я слышал про Англию, — правда. — Диаш — королевский лорд-представитель, правда? И сейчас возглавляет флот, напавший на франков, да?
Венецианец говорил на португальском.
— Правда, — я ответил на нём же.
— Я баило(посланник) Венеции во Франции Джироламо Брагадино. Для меня большая честь, познакомиться со столь юным, но столь одарённым молодым человеком. А как же вы очутились на плоту? Их, кажется называют «брандеры».
Похоже, что Джироламо, слышал всю мою историю. Да он и не скрывал это.
— Я вызвался в группу подрывников брандер и вынужден был напасть и убить охрану плота, но один всё же успел в меня выстрелить, когда я занимался первым. Мне повезло, что порох отсырел и пуля не убила меня.
— И вы убили двоих ножом?!
— Да, — пожал я плечами. — Нас этому учили в военной академии. Это специальное обучение после университета. В Бразилии у Магельянша.
— Это, который открыл пролив в восточный океан?
— Да.
Я стоял, а визирь и венецианец ходили, едва не сталкиваясь плечами.
— Да сядьте вы, наконец, — вдруг сказал Джироламо визирю, и визирь сел, а я прифигел. Вот, оказывается, кто в доме хозяин. Я оглядел каюту и понял, что это каюта не турецкого визиря, а венецианского купца. Очень всё скромно и рационально. Богато, но не по-турецки.
— Так может быть вы что-нибудь знаете про Ост-Индскую компанию и про её э-э-э… Казначейство?
Я «потупил глаза» и произнёс:
— Знаю немножко. Я её казначей.
Теперь сел и венецианец, прямо в моё кресло.
«Сядут все», — сказал я мысленно.
Решили зайти, как я не отбивался, сначала в Лиссабон. Там, во-первых, меня знала едва ли не «каждая собака», а во-вторых, не хватало столкнуться носами с кем-нибудь из родственников, заезжавших периодически в стольный град за покупками.
Но мои пленители, узнав, что в каждом представительстве Ост-Индской компании всегда в наличии миллион фунтов золотом, взалкали и потребовали у меня изъять золотой запас «конторы» и поделить его поровну.
Мои доводы, что это — пятнадцать тонн золота, они не слышали. Их глаза застил золотой туман, а уши — золотой перезвон. Они что-то обсуждали, смешивая семитские и арабские слова. Пока они перемещались по каюте я переместился в кресло и успел задремать, но был вскоре разбужен.
— Но это же пятнадцать тонн золота! — Возбуждённо выбрасывая каждое слово, сказал венецианец.
— А я что говорю, — сказал я.
— Что вы говорите?
— То и говорю. Пятнадцать тонн. И это только в одном банке.
— О-о-о!!! — Застонал Джироламо. — Что же делать?
— Всё очень просто, — сказал я и моя тихая речь для обоих прозвучала как взрыв. Они снова заметались по каюте.
— Да стойте, же, безумцы! — Смеясь крикнул я. — Именно для этих целей мы придумали банкноты. Не нужно вывозить тонны золота. Мы возьмём часть золотом, а часть казначейскими билетами.
Снова взрыв эмоций, но с эффектом тушения пожара. Бах, и огня нет.
— Расскажите.
— У нас действует сорок восемь финансовых представительств компании, где люди хранят свои драгоценности, золото закладные на имущество. С королевского разрешения, между прочим. За это банк выдаёт казначейские билеты, называемые «банкноты». В любой момент лицо может обменять билет на свои драгоценности или золото. Всё просто. Это работает уже шесть лет.