— Я вот всё голову ломаю… Как мы таким поездом посуху пойдём? Это ж скокма провианту потребуется?
Посол почесал подбородок под густой чёрной с обильной проседью бородой.
— Да, как пойдём? — Охотно откликнулся Татищев. — Как армии ходют?
— Армии провиант отбирают у селян…
— Да у кого-отбирать-то? — Рассмеялся дьяк. — На волоках людишки рыбным промыслом живут. А городов до Воронежа то и нет… Да и то — не город. Пять землянок три окопа… Помнишь же?
— Да помню… — Иван махнул рукой. — О том и говорю. С собой харч везти нодоть. До Вороны-то и в её верхи на парусах дойдём, а там в самую распутицу попадём. Ох и намаемся… Да и где столько стругов да ушкуев взять, кои по нашим мелям пройдут? Мниться мне, что не пройдёт вся армия шахиншаха по Дону разом. Малым числом придётся плыти.
— Да, как, малым-то? Нас токма более сотни людишек… Ништо, что оружия нет. Может у Азовцев добудем? А может у воев шаха, что в Азове останутся? Отобьёмся. А за харч… Кроля там видимо невидимо… Раков…
— Тьфу, прости господи!
— Простит господь, простит… Лишь бы до кремля Рязанского добраться. А там, почитай, уж и дома.
— И то… За разговором вроде отпускает, — вздохнул посол, снова переводя разговор на свои ощущения.
— Стихает море-то… Может повечеряем?
— Не… Я лучше вина выпью кислого и сухарями заем. Скажи, чтобы вынесли.
Фёдор Афанасьевич, широко расставляя ноги, зашагал в сторону камбузного навеса, расположенного между фоком и гротом, от которого исходил дух плова. Перловкой русичи называли рис. Выговаривать «сарацинская пшеница» было долго, а латинское «Ориза», почему-то у русов не приживалось.
Рис в России не культивировался, и почитался за дорогой «импортный» продукт, потому и прозывался «перл» — жемчуг.
Вскоре должен был показаться донской лиман, и он показался.
— Слава тебе, господи! — сказал, перекрестив себя, Беклемишев. — Треть пути пройдена.
— Четвертушка, — покачал головой «товарищ» и вздохнул.
Посол махнул рукой и ткнул пальцем вперёд.
— Гляди-ка, Фёдор, стругов-то, стругов!
Фёдор тоже вперился, щурясь, вдаль.
— Ёшкин дрын! — Восхитился он. — Ай да шахиншах! Где ж он столько стругов настругал?!
По правому, более крутому, берегу стояли на «бочках» сотни небольших пустопорожних парусно-вёсельных корабликов. Далее только под парусом не пойдёшь. Без вёсел даже против слабого Донского течения не подняться. А тут… Всё, как надо, и парус и вёсла!
Подошёл капитан.
— Ну, что, господа, будем перегружаться?
Глава 18
Мы с друзьями вышли в сторону Азова следом за посольским караваном и немного понаблюдали за перегрузом, пройдя вдоль каравана на маленькой «китайской» джонке. Господин Магельянш собирал их ловко и быстро, сохраняя китайское качество и секретные технологии в строжайшей тайне. Новые верфи Тавриды работали быстро и слаженно. Стапели тоже были разборные и монтировались на любой, даже не ровной, площадке максимум за трое суток.
Благодаря элементарной стандартизации деталей корабли семи типов можно было собирать, как конструктор, на любой сторонней верфи, но наши верфи были идеально выверены и симметричны во всех трёх проекциях, поэтому корабли собирались легче и быстрее.
Сборка длилась около полумесяца. Это и продемонстрировали бразильские мастера, собрав на верфях Стамбула и Тавриды около ста пятидесяти плоскодонных парусно-вёсельных кораблей за год. Вездесущие венецианцы изумлялись и лезли во все щели. Пытались лезть.
Бразильские индейцы тупи становились хорошими администраторами и мастерами, а малайцы отличными исполнителями простых работ. Были среди тупи и лентяи, но таких мы с собой в «иной мир» не брали. Имелись, конечно, случаи возврата особо нерадивых в племя, и это был такой позор для семьи, что последние пять лет никто из индейцев «обструкции» не подвергался.
По прибытии в устье Дона я осмотрел плантации недавно посаженного риса и уже начавшие колоситься поля пшеницы, ржи и овса, посаженные в марте. На берегах Дона земли были удобрены многими поколениями овец и коз, поэтому и всхожесть была высокой, и колос хорошо набирал цвет.
Мы с Фернаном достаточно «наэкспериментировались» в растениеводстве, и тут уже в первый год получили хороший урожай зерновых. Но главное, что мы поняли, особенно здесь, что у растений имеется множество врагов, и основной враг — это грызуны и насекомые. И поэтому здесь мы особенно серьёзно подготовились к севу.