Мы с Господином Магельяншем много чего понаоткрывали химического. В том числе синтезировали аспирин, но это уже после того, как научились выпекать кокс и получили фенол, как побочный продукт его производства, а что аспирин «вышел» из фенола, я знал.
Последние лет десять заниматься химией мне стало недосуг, и я лишь корректировал направление поиска и экспериментов нашей Бразильской химической лаборатории и алхимиков, разбросанных мной по всему свету.
Всё становится простым, когда сам хорошо обучен и тому же научил уже около тысячи человек. Индейцы тупи очень способные ученики, и становились пытливыми учёными.
— Только опиума ему не давай, а то он дурак дураком, как употребит. На него и анальгин неплохо действует.
Макс снова отмахнулся от меня, и я понял, кто здесь лишний.
Глава 19
Воспоминания отступили, когда к нам подошёл Аврелий, грек курировавший строительство Волго-Донской переправы. Он носил на груди и на пальцах особые атрибуты, обозначающие моего приближённого, поэтому охрана его ко мне допустила беспрепятственно.
— Шахиншах, позволь доложить?
— Докладывай.
— Мне сообщили, что первые корабли прошли из Дона каналом и вошли в Волгу. Замечено скопление Астраханцев. Ведут себя агрессивно, но издалека. В вооружённые столкновения не вступают.
— Патагонцев боятся, как огня. Их маленькие лошадки не уходят от них, — усмехнулся Санчес.
— Но мы же уже не гоняемся за ногайцами по степи? — Спросил я с опаской и добавил. — Без лошадей.
— Уже нет, шахиншах. Работу патагонцев оборонили рогатками и лучниками, сидящими на стене канала, как в крепости. Ты же помнишь, как поначалу было тяжко. Столько раненых… Патагонцев потеряли с десяток…
Да… Год назад на канале было тяжко. Договориться с Астраханским бием Саид-Ахматом не получилось, а брать Астрахань в очередной раз не хотелось. Мы взяли под контроль транзит Волго-Дона, спрямив и углубив русла, укрепив брёвнами берега судоходных рек, и прорыв десятикилометровый канал шириной двадцать метров. Нам для организации «нормального» судоходства этого хватало. А для меня стало открытием, что здесь и раньше многие столетия существовал отличный короткий волок и углублялись русла рек.
Строительство канала подвергалось нападению ногаев регулярно и оттягивало много ресурсов, пока мы не выстроили крутой вал с башенками, опиравшийся на береговую стену канала. Не одномоментно, конечно, а по мере продвижения работ.
Мой любимый эвкалипт привезли в 1538 году из Англии саженцами в торфяных горшках и высаживали в русле Дона с февраля по август каждый год. Сейчас стоял июнь 1540-го. И стоял небольшой эвкалиптовый лес. Зимние температуры не опускались здесь ниже минус четырёх, и этого хватало, чтобы эвкалиптам не замёрзнуть. За два года наши гиганты подросли на пять метров и были готовы отдаваться строительству. К сожалению своих нормальных лесов, ни в низовьях, ни, тем более, в дельте Дона, не наблюдалось. Эвкалипт должен был выручить и здесь.
И вот, наконец-то, прошёл первый судоходный караван с товаром. Наверх по течению Волги в Казань ушли наши «китайские» джонки с бразильским деревом: твёрдым и лёгким, твёрдым и тяжёлым, кукурузой и бразильскими специями.
В том месте, где когда-то будет стоять город Волгоград, располагалось древнее заброшенное, довольно крупное золотоордынское поселение. На этом месте и мы возвели строения и городские стены, используя камень из развалин. А камня было очень много. Захваченные в плен ногаи говорили, что это развалины столицы Золотой Орды. Соболезнуя будущим археологам, я отдал команду переместить весь строительный материал наружу и сделать раскопки. Все найденные артефакты разместились в специальной юрте под охраной. Туда же поместили и изготовленные бразильскими золотыми мастерами атрибуты власти хана Золотой Орды.
Шлем Батыя, с золотым ободком по краю, инкрустированный платиновыми буквами древнемонгольской вязи, выглядел почти новым, но имел «боевые» царапины и вмятины. Боевая медная палица кое-где утеряла драгоценные камни, и была изъеденной кровью врагов.
— А тут очень даже неплохо, Питер, — сказал Фернан, оглядывая построенный за год город.
Мы въезжали в Волгоград верхом, и наши легконогие арабские лошадки произвели фурор на местных ногаев.
— Тут бывает очень холодно, господин Магеллан. Но, в конце концов, мы уже можем захватить Астрахань и зиму проводить там. Но пока у нас здесь очень много работы. Добыча известняка приостановлена. Что удалось решить с Казанью?
— В Казани сидят ставленники Московии, — сказал, разведя руками Санчес. — Наши едва успели сбежать во время переворота. Вы правильно говорили, шахиншах. Они издали были нашими друзьями и пользовались нашим покровительством, но как только мы приблизились, испугались нас и спрятались под руку Московского царя. Полагаю, они готовятся напасть на нас сообща. Мы перехватили несколько послов к Астраханскому хану. Может, нападём первыми?
— Да ну их! Они придут зимой по реке и по замёрзшей грязи, а до зимы мы закончим укреплять Волгоград. Мы вооружены лучше.
— Не скажите, сир, пушки у московитов очень даже приличные. Помните, мы «выкупили» у московских купцов. Хотя отдавать они нам их не хотели…
Санчес хохотнул, вспомнив потасовку на русском купеческом судне, который был остановлен нашей досмотровой службой в Камышине. Там, оказывается, был ещё один волок на один из притоков Дона. И мы вынуждены были и там поставить не большую, но каменную крепость, перекрыв свободный проход на Дон.
— Те пушки я сам проверял. Волгу напротив Камышина перестреливают. И порох у них очень хороший.
— Порох у них шведский или голландский, — хмыкнул я. — А Волга не особо то и широка. Но пушки Московские, действительно хороши. Царь Юрий, говорят, пушечный двор поставил прямо в Москве. Да и Новгород их льёт. Левонцы и Польша насыщают Московию оружием, порохом и рудами, толкая царя на Крымское Ханство и на османов.
— То есть, на нас, сир? — Усмехнулся Санчес.
— На нас, — вздохнул я. — Султан отписался, что недобитая нами Венгрия готовит войска для взятия Измаила и Стамбула. Империя Германий, Франки и Рим тоже подключаются.
— И что будем делать? — Улыбаясь спросил Санчес.
— Ничего, — сказал я, пожав плечами. — Все наши тут. Крым наш. Интересы наши здесь. Кавказ рядом. Торговля с ним налажена через порты Чёрного моря и Астрахань. Отберут Турцию, останутся Персия, Индия, Ява. Но, полагаю, обломаются наши европейские собратья у стен Константинополя.
— Да… Проливы отдавать нельзя, — проговорил Магелан.
— Да, хрен им, а не проливы! — засмеялся я.
Смеялись долго.