в картах - повезет в любви! Вот меня не позвали в кино, зато на днях на горизонте нарисовался новый мужчина. - Да, я тебя поняла, - остановила Прасковья разбушевавшуюся подругу. - Твой оптимизм и знание законов жизни способны сворачивать горы. Бутылка с меня. - Ха! Бутылкой не отделаешься. Предлагаю устроить шикарную вечеринку! - Обязательно, только не сейчас. - Съемки, что ль, уже начинаются? - удивилась Настя. - До начала съемок еще почти месяц, - пояснила Прасковья. - Но я хочу слетать к сыновьям. Представляешь - такое счастье, а разделить его не с кем. Мама, конечно, порадуется, но вообще она не в восторге от этой идеи с кино. А мальчишки со мной почти не разговаривают... - А как же я? - обиделась Настя. - Ты - моя лучшая подруга и по совместительству бульдозер, который тянет меня в светлое будущее, - рассмеялась Прасковья. - Но я не видела детей уже больше полугода. Истосковалась, прямо душа не на месте. - Я с сыном вижусь раз в год - ты же знаешь, он у меня в Англии язык изучает, - отмахнулась Настя. - Это другое. Он ведь уехал по своей воле? А мои пацаны считают, что я их бросила. - Ну да, - согласилась Настя. - Езжай, тем более время есть. Они-то ждут? - Нет. Сюрприз будет. Прямо завтра куплю билет на ближайшую дату и полечу. Я должна наладить отношения с детьми, иначе даже Оскар за лучшую женскую роль не вернет мне радость жизни. Прасковья так и сделала - спешно собравшись, уже вечером следующего дня она улетела в Эмираты. Ей было сильно не по себе от мысли, что она возвращается - пусть временно - в ту благополучную жизнь, от которой сбежала несколько месяцев назад. Прасковья все пыталась понять, правильно она поступила или нет, но не могла до конца разобраться в своих чувствах. - У меня был муж и дети, свой дом, налаженный быт, - размышляла она. - А теперь я одинока, зато появился шанс чего-то добиться, заниматься любимым делом... Неужели нельзя иметь все? Неужели мне придется жертвовать детьми ради своей мечты... или мечтой - ради детей? Эти мысли крутились у нее в голове во время перелета в Дубаи. В Эмиратах стояла удушающая жара, от которой Прасковья уже успела отвыкнуть. В такси она с интересом рассматривала окружающий пейзаж и прислушивалась к своим ощущениям. Ее не оставляло странное чувство, что все это она уже видела, но не наяву, а в каком-то странном цветном сне. - Когда я вернулась в Россию, со мной творилось что-то подобное, - вспомнила Прасковья. - Все вокруг такое странно знакомое, а с другой стороны - чужое. Сколько же времени меня здесь не было? Только когда машина подъехала к дому, Прасковья вспомнила, что у нее нет ключей. Она взяла чемодан, расплатилась и нерешительно постучала в дверь, совершенно не представляя, кто ей откроет и что она должна сказать. Прошла минута, показавшаяся ей вечностью, и на крыльце раздались шаги. - Кто там? - спросила домработница. Прасковья улыбнулась. Слава Богу, в доме кто-то есть. - Открывай, это я. - Мадам? - удивленно переспросила филиппинка. - Да открывай же! Я почти испеклась на этой жаре. - Простите, я не знала... Меня никто не предупредил, что Вы приедете... - Я сама никого не предупредила, - пояснила Прасковья. - Решила сделать сюрприз. Как у вас дела? Кто дома? - Карим. Юсеф ушел в гости к другу, а Ваш муж на работе - сказала служанка и осеклась. - Бывший муж, - мысленно поправила Прасковья и вошла внутрь. Ей хватило беглого взгляда, чтобы понять: тут ничего не изменилось; единственное, что исчезло из гостиной - это их с Адамом свадебная фотография. Оглядевшись, она вдруг с удивлением поняла, как сильно соскучилась по этому дому, который до сих пор считала своим. - Карим! - позвала Прасковья. - Мама? - сын выглянул из комнаты и на несколько секунд застыл в дверях. В его взгляде было неподдельное изумление. - Иди ко мне, дорогой! Я так по вам соскучилась! Карим потоптался на месте, как будто решая, что делать дальше, и медленно подошел к матери. Прасковья тут же схватила его в охапку. - Мама, ты меня задушишь! - Боже, сколько мы не виделись! Как я соскучилась! - Папа знает, что ты приехала? - Еще нет. Он на работе? Карим казался смущенным. - Наверное, надо ему сказать... - Конечно. Я просто не хотела делать этого заранее. Сейчас приму душ и переоденусь, а потом позвоню вашему папе. На секунду Прасковья задумалась, в какой комнате остановиться - только сейчас ей пришло в голову, что после развода она больше не может претендовать на их общую с мужем спальню. После недолгих раздумий Прасковья попросила служанку приготовить комнату для гостей. - Я уже сообщил отцу, что ты приехала, - сказал Карим, когда мать вернулась в холл. - Он попросил тебя позвонить. - Хорошо. Перезвоню ему чуть позже. Мне не терпится пообщаться с тобой. - Мам, будет лучше, если ты сначала поговоришь с отцом. - Что-то случилось? - забеспокоилась Прасковья. Ей показалось, что сын странно отреагировал на ее появление в доме. Она предвидела, что дети будут вести себя весьма сдержанно, но в его поведении чувствовалось что-то еще. - Ты не рад меня видеть? - тихо спросила Прасковья. - Ну что ты, мама, - быстро ответил Карим. - Дело вовсе не в этом. Он замолчал и отвел взгляд в сторону. Прасковья взяла телефон и набрала телефон Адама. - Здравствуй. Я приехала. Извини, что без предупреждения. - Я постараюсь прийти домой пораньше. Нам нужно поговорить. - Что-то произошло? Ты меня пугаешь. - Нет, ничего плохого. Тебе не стоит беспокоиться. Увидимся за ужином. Когда Юсеф вернулся, Прасковья усадила сыновей вокруг себя и начала рассказывать обо всем, что случилось за время ее отсутствия. - Через три недели начинаются съемки фильма, - воодушевленно говорила она, - конечно, мою роль никак нельзя назвать главной, но все-таки я появлюсь на большом экране. Когда картина выйдет, я вышлю вам диск. - Хорошо, мама, - послушно ответил Карим. - Вам ведь будет интересно посмотреть этот фильм? - с надеждой спросила Прасковья. - Конечно, - ответил Юсеф, но как-то не очень уверенно. - Мы посмотрим. - А что нового у вас? - Ничего, - пожали плечами сыновья. - Все как обычно. Дети были вежливы, но по-прежнему очень далеки от нее - они напоминали бесталанных актеров, которые старательно играют вызубренные роли, но не способны заставить зрителя поверить себе. Прасковья вспоминала, какие теплые отношения были у них всего год назад, и с трудом могла сдержать слезы. - Раньше сыновья шли ко мне со всеми своими переживаниями, - размышляла она. - Хвалились достижениями, делились проблемами, обсуждали планы... А теперь мы словно чужие. Как будто я не мать, а дальняя и давно позабытая родственница, которой никто здесь не рад.