Все оставшиеся дни ей было непросто приезжать в дом в качестве гостьи. Проглотив обиду, она сосредоточилась на своей основной цели - наладить отношения с детьми, но и тут потерпела фиаско: что бы Прасковья ни делала, что бы она ни говорила, сыновья по-прежнему вели себя с ней холодно и отстраненно. Так прошло три недели. Все слова давно были сказаны. Дети твердили, что не держат на нее зла, но за этими словами сквозило такое равнодушие, что Прасковья была готова провалиться сквозь землю. В порыве отчаяния она почти решилась на то, чтобы остаться в Эмиратах. Эта мысль уже давно вертелась у нее в голове, но Прасковья из последних сил пыталась отодвинуть ее подальше, пока не поняла, что времени на раздумья у нее уже не осталось. - Значит, все было напрасно? - терзалась она, ходя из угла в угол. - Я потеряла мужа, потеряла свой дом... и все зря? Но разве у меня есть выбор?
- С ума сошла? - закричала Настя, когда Прасковья сумбурно выложила свои мысли по телефону. - Ты должна вернуться! - Я не могу. - Можешь. Ты соберешь свой чемодан, полетишь в Москву и снимешься в фильме. А потом будет видно. - Как ты не понимаешь - я приехала, чтобы наладить отношения с детьми. И не могу вернуться, пока этого не сделаю. - Прасковья, тебе выпал шанс! Другого не будет! - Я знаю. Ты совершенно права, но... - Никаких "но". Не драматизируй, - посоветовала Настя. - Потом ведь жалеть будешь. - Настя, ты права, но что мне делать с детьми? - Твои дети никуда не денутся, а вот роль запросто отдадут другой актрисе. Звучит немного цинично, но это так. Не глупи! Хочешь бросить все коту под хвост? - Не хочу. Я словно мечусь между двух огней. Не представляешь, насколько это сложно. Этой ночью Прасковья так и не смогла сомкнуть глаз. К утру, совершенно измучившись, она приняла соломоново решение - рассказать сыновьям о своих сомнениях и посмотреть на их реакцию. Как и следовало ожидать, дети восприняли новость без всякого энтузиазма. - Остаться здесь? - растерянно переспросил Карим, переглянувшись с братом. - Но... почему? - Чтобы мы могли регулярно видеться, а не созваниваться пару раз в неделю, - бодро сказала Прасковья. - И что ты будешь тут делать? - Найду работу, жилье... Это не так просто, но я справлюсь. - Мам, а как же кино? Ты ведь очень хотела сниматься! - Да, хотела. И сейчас хочу. Но вы - мои дети, и для меня вы важнее всего остального. - Но ведь мы останемся твоими детьми, даже если ты будешь жить в России. - Сынок, я просто хочу быть рядом. Хочу чувствовать, что принимаю в вашей жизни хоть какое-то участие. - Но ты уехала, чтобы начать новую жизнь. А теперь, когда у тебя наконец стало получаться, собираешься вернуться? - Да, это кажется странным, тем более что возвращаться мне особенно некуда. Уезжая, я совершенно не представляла, что будет дальше. Казалось, все как-то само собой сложится и образуется... и только теперь я поняла, каких дров наломала. - Ты жалеешь? - Это сложный вопрос. Братья вновь переглянулись. - Мама, мы с Каримом давно не маленькие. Наверное, будет лучше, если каждый станет жить своей жизнью, - медленно произнес Юсеф. - Но я хочу, чтобы вы были частью моей жизни! Пойми, я никогда не думала бросать детей. Вы слишком много для меня значите. - Мы в любом случае останемся твоими сыновьями. - Формально - да, - вздохнула она. - Юсеф прав, - вмешался Карим. - Как ты будешь жить здесь без папы? - Не знаю, - пожала плечами Прасковья. - Все проблемы решаемы. Но если вы не хотите, чтобы я осталась, то это не имеет никакого значения. - Она молча отошла к окну. - Наверное, есть вещи, которые уже не исправить. - Мам, ты что - плачешь? - Нет, вовсе нет. С чего мне плакать? Я возвращаюсь в Москву. - Так будет лучше для всех - сказал Юсеф с видимым облегчением. \ Прошел год.