Так прошел еще месяц. Мысли об оставленном муже посещали Прасковью все реже, зато встречи с поклонником стали происходить намного чаще, и вскоре она приняла предложение перебраться к нему в квартиру.
- Я давно не ребенок, хватит жить под твоим крылом, - объяснила Прасковья матери.
- Не надо, дочка, - вдруг воспротивилась Алевтина Семеновна. - Я все молчала, молчала, глядя на твое поведение... Думала: ничего, она перебесится и успокоится, а тебя все дальше затягивает.
- Мама, я уже взрослая.
- А ведешь себя хуже, чем ребенок. Хватит прятать голову в песок. Твой мужик женат?
- Какая разница? - вспыхнула Прасковья. - Мы не маленькие, сами разберемся.
- Да уж вижу, как вы разберетесь. Вот скажи, в чем перед тобой виноват Адам? Зачем ты с ним так?
- Он ни в чем не виноват, просто я изменилась.
- Так изменилась, что собираешься жить с другим мужчиной?
- Мне надоело быть благонравной матроной, честной женой и матерью! Надоело! Хочу пожить для себя, понимаешь? Мне сорок два года! Впереди уже далеко не вся жизнь!
- Вот уж верно говорят: седина в бороду, бес в ребро, - пробормотала мать. - Подожди хотя бы неделю.
- Что это изменит?
- Через неделю приезжает твой муж, - с легкой заминкой призналась мать.
- Что?
- Да. Я сделала ему приглашение и обещала ничего тебе не говорить. Но раз тут такое дело...
- Мама! Не верю своим ушам! Ты плетешь интриги у меня за спиной?
- Никакие это не интриги. Адам уже не знает, что и думать. Он хочет разобраться в ситуации, и я его прекрасно понимаю. Прошу тебя, дочка: дождись мужа и объяснись с ним по-человечески. После этого я не стану вмешиваться в твою жизнь.
Прасковья в растерянности опустилась на чемодан.
Переезд пришлось отложить. Но больше всего Прасковью огорчило то, что Адам наотрез отказался привезти с собой детей. Она требовала, просила, умоляла и даже плакала, но муж был непреклонен.
- Я не буду вмешивать сыновей в наши разборки, - сухо сказал он.
В назначенный день Прасковья взяла на работе отгул и отправилась встречать Адама в Москве. Отчего-то ей было страшно. Прасковья чувствовала, что предстоит тяжелое объяснение; она знала, что придется бороться за сыновей, и понимала, что позиция мужа в этом вопросе сильнее. Все это никак не добавляло ей оптимизма.
Адам казался смущенным и явно не знал, как вести себя с женой. Они неловко обнялись и несколько секунд топтались на месте.
- Как мальчишки? - только и могла спросить Прасковья.
- Все в порядке. Скучают по тебе.
Прасковья покраснела.
Почти всю дорогу они молчали. Дома обстановку слегка разрядила мать, встретившая Адама, будто любимого сына.
Когда ужин подошел к концу, Алевтина Семеновна сослалась на усталость и ушла к себе в комнату. Адам с Прасковьей остались одни. Снова повисла неловкая пауза.
- А ты изменилась, - сказал вдруг Адам.
- Да, я стала совсем другой. А вот ты остался прежним.
- И что нам теперь делать?
- Не знаю, - Прасковья опустила голову. - Но я не хочу возвращаться в Эмираты.
- Не хочешь в Эмираты или не хочешь ко мне?
- Не хочу к той жизни, что была у меня в Эмиратах. А ты - часть той жизни.
- Я - часть той жизни, - эхом повторил Адам.
- Ты ни в чем не виноват. Просто так вышло.
- А как же наши дети?
- Я скучаю по ним. И знаю, что они скучают. Я была бы рада вернуть все назад... но не могу.
Адам подошел к окну и щелкнул зажигалкой. Прасковья заметила тени, которые залегли вокруг глаз мужа. Ей вдруг показалось, что он выглядит намного старше своих лет.
- Ты прекрасно понимаешь, что я не могу переехать в Россию и принять твой образ жизни, - медленно произнес Адам. - Я хотел предложить какой-то другой вариант. Например, найти тебе работу в Эмиратах. Я всегда считал, что работать в семье должен мужчина, но и ты никогда и не настаивала. Если тебе это нужно...
- Работать кем? - перебила его Прасковья.
- Уж конечно, не певицей, - отрезал муж. - Об этом и речи быть не может. Моя жена не будет выступать перед пьяной публикой.
- А если это - единственное, что мне нужно?
- Послушай, Прасковья...
- Если ты хочешь убедить меня бросить работу, то зря стараешься. Я не делаю ничего плохого. Просто пою, и мне это очень нравится. Если хочешь знать, впервые за долгое время я чувствую себя счастливой. И не предлагай мне работу в Эмиратах. Ты прекрасно понимаешь, что в нашем городе я смогу устроиться разве что нянечкой в детском саду.