— Плачевное влияние на общество лорда Байрона, — заметил мистер Бьюмарис со слабой, презрительной улыбкой.
— Что? О, этот поэтишка, который наделал столько шуму! Лично я считаю его дьявольски невоспитанным, но, разумеется, это никого не должно волновать! Роберт, где благородные фабианцы?
— Если бы у меня здесь и были хоть какие-нибудь фабианцы, то, не думаешь ли ты, Чарльз, что я рискнул бы из-за них быть отвергнутым человеком такого плана, как ты? — ответил мистер Бьюмарис.
Лорд Флитвуд усмехнулся, но сказал:
— Не говори ерунды. Это могло бы произойти уже раз десять — к-к-черту, ты, Мидас[12]!
— Если моя память меня не подводит, все, до чего дотрагивался Мидас, превращалось в золото, — сказал мистер Бьюмарис. — Я думаю, ты имел в виду Креза[13].
— Нет! Никогда даже не слышал об этом парне.
— Ну, что касается меня, вещи, до которых я дотрагиваюсь, имеют печальное обыкновение превращаться в отбросы, — беспечно, но с оттенком горькой насмешки сказал мистер Бьюмарис.
Его другу подобная беседа показалась неуместно глубокой:
— Роберт! Не обманывай меня! Если бы здесь не было фабианцев…
— Я не могу понять, почему ты так уверен, что они здесь есть, — перебил его хозяин.
— Хорошо, я не предполагаю, но могу уверить тебя, мой мальчик, что это самые последние on-dit[14]!
— Боже мой! Почему?
— Господи, откуда мне знать? Смею заметить, все это оттого, что ты не обращаешь внимания ни на одну из красоток, которые постоянно заигрывают с тобой. Более того, твои cheres amies[15] всегда дьявольски высокого полета, мой милый, все это не дает покоя всем нашим старым сплетницам! Вспомни Фараглини!
— Лучше не надо. Самая ненасытная хищница среди всех моих знакомых!
— Но какое лицо! Какая фигура!
— А какой характер!
— Что с нею стало? — спросил его светлость. — Я не видел ее с тех пор, как ты перестал оказывать ей внимание.
— Думаю, она отправилась в Париж. Зачем тебе это? Хочешь пойти по моим стопам?
— Нет, клянусь Юпитером, я не вынес бы эту сумасбродку, — искренне признался его светлость. — Ведь пришлось бы все время крутиться вокруг нее! Сколько ты заплатил за ту пару серых скакунов, на которых она имела обыкновение носиться по городу?
— Не помню.
— Сказать по правде, — признался лорд Флитвуд, — о ней не стоило бы и думать, хотя я, конечно же, не отрицаю, что она чертовски хороша!
— Она не достойна тебя.
Отчасти из любопытства, отчасти, чтобы позабавиться, лорд Флитвуд насмешливо спросил:
— А есть ли что-нибудь достойное тебя, Роберт?
— Да, это — мои лошади! — парировал мистер Бьюмарис. — Кстати о лошадях, Чарльз, какого черта ты купил эту лихфильдскую клячу?
— Ты имеешь в виду моего гнедого? Ну, этот коняга просто пленил меня, — ответил его светлость, при этих словах его лицо как бы озарилось изнутри. — Какое сочетание породы и стати! Нет, в самом деле, Роберт…
— Если у меня в конюшнях когда-нибудь заведется какая-нибудь потрепанная животина, — безжалостно сказал мистер Бьюмарис, — я не задумываясь предложу ее тебе в полной уверенности, что она тебя очарует!
Лорд Флитвуд все еще пытался протестовать, когда дворецкий, открыв дверь комнаты и почтительно извиняясь, доложил своему хозяину о том, что неподалеку от дома сломалась чья-то карета и две леди, которые в ней путешествовали, просят приютить их на короткое время.
Холодные серые глаза мистера Бьюмариса ничего при этом не выразили, но человек, близко его знавший, заметил бы легкое недовольство, блеснувшее на его лице. Однако он спокойно произнес:
— Разумеется. В гостиной можно обогреться, прикажи миссис Мерсей проводить дам туда.
Дворецкий поклонился и готов был уже исчезнуть, когда лорд Флитвуд остановил его, воскликнув:
— Нет, нет, мы еще не договорили, Роберт! Как они выглядят, Брау? Старые? Молодые? Хорошенькие?
Дворецкий, привыкший к весьма свободному и легкому обращению его светлости, с невозмутимой серьезностью ответил, что одна леди молода и, он осмеливается думать, даже очень хороша.
— Я настаиваю на том, чтобы ты принял этих женщин с должным гостеприимством, Роберт, — твердо заявил его светлость. — Зачем же в гостиной! Пригласи их сюда, Брау!
Дворецкий взглянул на своего хозяина, как бы спрашивая, выполнять ли ему приказание лорда, но мистер Бьюмарис сказал с присущим ему безразличием:
— Как тебе хочется, Чарльз!
— Какая же ты все-таки бездумная скотина! — сказал лорд Флитвуд, когда Брау покинул комнату. — Ты не достоин такой удачи. Ведь это рука Провидения!
13
Крез — царь Мидии (около 546–540 гг. до н. э.), по древнегреческому преданию обладал несметными богатствами.