Шабтай Тевет
Тель-Авив, 31 января 1968 г.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ГРОЗА НАДВИГАЕТСЯ
13 мая — 4 июня 1967 г.
Глава 1
В субботу 13 мая 1967 г., в полдень, двадцатитрехлетний Илан Якуэль припарковал машину своего отца — «Пежо-404» — у дома генерала Таля. Илан прошёл по алее, обсаженной манговыми деревьями, и постучал в дверь. Жена генерала и дети радостно встретили его. Илан всегда чувствовал себя желанным гостем в доме командующего бронетанковыми войсками. Несмотря на то, что генерал Таль был известен как строгий поборник дисциплины, он с большой симпатией относился к молодому Илану, который менее года назад служил его адъютантом.
Высокий, более метра восьмидесяти ростом, Илан был смугл, темноволос и очень красив. Все в бронетанковых войсках знали, что генерал считает его принадлежащим к тому типу офицеров, из которых со временем получаются начальники штабов Армии Обороны Израиля (ЦАХАЛа). На сей раз, однако, Илан испытывал некоторую тревогу от предстоящей встречи с генералом. Он пришёл сообщить Талю о том, что принял решение бросить учёбу на психологическом факультете Тель-Авивского университета и посвятить несколько месяцев путешествиям.
Восемь месяцев назад, в октябре 1966-го, срок контракта Илана на службу в армии закончился. Штаб бронетанковых войск обратился к генералу с просьбой склонить адъютанта к заключению контракта на новый срок, что являлось обычной практикой по отношению к многообещающим молодым офицерам. Генерал Таль знал, что если он попросит Илана остаться, то не встретит отказа, но, хотя армия и нуждалась в каждом хорошем офицере, он поддержал молодого человека в его желании учиться. Генерал относился к Илану скорее как отец, чем как командир. Тем не менее он попросил Илана пройти обучение на командира танковой роты до увольнения в запас, и Илан продлил контракт до конца февраля 1967 г. Затем Якуэль был направлен в резервную бронетанковую бригаду «K» на должность комроты в звании лейтенанта[80]. Илан поступил в университет, ещё находясь на службе, и генерал Таль лично проследил за тем, чтобы молодого человека приняли на факультет психологии.
В этом и заключалась причина тревоги Илана. К его удивлению, генерал проявил понимание. У них даже нашлось время поговорить на любимую тему: бытие человека и его судьба.
Генерал отдыхал. Он не видел ни единого облачка ни на военном горизонте, ни на горизонте государственной безопасности. Приготовления к военному параду, которым собирались ознаменовать девятнадцатую годовщину образования государства Израиль 15 мая, были главной заботой армии, и на последнем заседании штаба генерал Таль и офицеры обсуждали, как выполоть сорняки вокруг главной штаб-квартиры.
После обеда генерал устроился в гостиной в кресле и закурил. Полки на стенах были уставлены книгами по философии и по искусству ведения танковой войны. Генерал Таль повернулся к Илану. Он не стал упрекать молодого человека за отказ от учёбы и сказал, что, может быть, ему и правда лучше отвлечься — путешествовать, посмотреть мир. Возможно, это поможет ему понять себя и найти цель в жизни. Илан был доволен. Он наконец набрался храбрости поведать генералу о своём последнем устном экзамене. Первый заданный преподавателем вопрос звучал так: «Что дали вам мои лекции?» — «Ничего, — честно ответил Илан». — «Чему же вы в таком случае научились за весь семестр?» — «Ничему».
Генерал засмеялся. За турецким кофе они возобновили беседу о философии Спинозы, о природе, как о единой, вечной и бесконечной субстанции, являющейся причиной самой себя, о пантеистическом отождествлении её с Богом, о том, что люди поступают не так, как им нужно, а действуют тем или иным образом в силу складывающихся обстоятельств. Илан уже привык к таким дискуссиям, но во время одной из их первых бесед Таль буквально шокировал молодого человека. «Национализм, — сказал тогда генерал, — символизируемый флагом, гимном и традициями, является причиной войн, бедствий и катастроф». Сам он не верил в еврейский национализм. Но мир до сих пор представляет собой сообщество национальных государств, и у Израиля нет выбора, кроме как быть одним из них, прежде всего во имя народа, который, безусловно, страдал более других и вновь находится под угрозой истребления. Короче говоря, люди служат в ЦАХАЛе, чтобы обезопасить будущее своих детей. «Ради спасения моих детей, — заявил он ошеломлённому Илану, — я готов разрушить весь мир». Ужас перед новым Холокостом жил в сердце генерала Таля, как и в сердцах многих израильтян, и он не сомневался в том, что арабские государства намерены уничтожить Израиль.
[80]
В Армии Обороны Израиля, как большинстве западных армий, в частности в Армии США, два лейтенантских звания: старшее — сеген (первый лейтенант, или лейтенант) и младшее — сеген-мишне (второй лейтенант).