В воскресенье вечером, 28 мая, радио «Коль-Исраэль» объявило, что премьер-министр сделает обращение к народу. Весь Израиль ждал, затаив дыхание. Как только еженедельное заседание Кабинета завершилось, Леви Эшколь поспешил в Дом радио и в прямом эфире обратился к гражданам страны.
Эшколь дал определение блокаде Тиранского пролива, назвав её «агрессией против Израиля».
После целой недели, прошедшей с начала блокады, не прозвучало ни единого слова о возможном военном ответе, только официальное определение шага Каира, суть которого и без того была ясна всем и каждому. Затем премьер сказал, что ЦАХАЛ находится в полной готовности защитить безопасность государства Израиль и что режим чрезвычайного положения сохранится. «Нет сомнений, — подчеркнул он, — что мобилизация резервистов и боевая готовность ЦАХАЛа к любым испытаниям была и остаётся жизненно важным фактором, способствующим международной деятельности», направленной на быстрейшее прекращение блокады. И, наконец, он сказал, что правительство решило придерживаться дипломатического подхода, направленного на то, чтобы подтолкнуть мир к действиям с целью обеспечения беспрепятственного международного судоходства через Тиранский пролив.
Мало того, что само по себе обращение звучало удручающе, Эшколь потерял место, где он читал, начал заикаться и запинаться. Было слышно, как он шёпотом обратился к помощнику, спрашивая, откуда ему читать дальше. И это министр обороны!
Но всё-таки содержание обращения встревожило людей больше, чем неуклюжая манера, в которой оно было сделано, поскольку ясно показало непонимание руководством ситуации. Проблема, с которой столкнулся Израиль, состояла уже не в блокаде Тиранского пролива, но в утрате значения армии как сдерживающей силы. Без этого маленький Израиль не мог существовать, окружённый врагами, превосходившими его численно в пропорции сорок к одному и даже больше.
Попытка решить проблему блокады как политико-экономическую с помощью великих держав являлась принципиально неверным шагом. Если бы она удалась, её ошибочность стала бы ещё очевиднее. И в самом деле, как бы выглядел Израиль, существуй он по милости великих держав, которые должны были бы обеспечивать свободное продвижение кораблей в его порты через международные воды? В своём обращении к народу премьер-министр не упомянул о попытках великих держав обеспечить израильское судоходство в проливе, только о международном мореплавании. Поступив таким образом, он оставил обращение открытым для компромиссной трактовки, что означало: Абд-эль-Насер может согласиться разрешить доступ в израильский порт Эйлат любому судну, под флагом любого государства мира за единственным исключением — Израиля.
В тот момент, когда Абд-эль-Насер закрыл пролив Тиран, приветствовал войну с Израилем словами «ахлан ва-сахлан», начал сосредоточивать войска на Синае и собирать военную коалицию из Сирии, Ирака, Иордана и Алжира, Израиль оказался в ситуации, с которой столкнулся в 1948 г. Само его существование повисло на волоске. Чтобы выжить, Израиль должен был иметь возможность сам постоять за себя, не надеясь на милость других. Это тяжкая и горькая правда, которая требует жертв. В ту минуту, когда Израиль утратит способность защищаться, он лишится надежды на существование в качестве независимого, суверенного государства.
Между тем, долгая история еврейского народа знавала примеры чудес. Ошибки, сделанные правительством, его колебания и слабость вызвали чудо, которое произошло с еврейским народом в 1967 г. Народ Израиля начал понимать, что вновь оказался перед реальной угрозой истребления, что его жизнь — в его собственных руках.
Толпы иностранных корреспондентов вились вокруг управления по связям с прессой. Некоторые находились в Израиле в 1948 г. и видели рождение нации. Теперь, возможно, они прибыли посмотреть на её гибель. Я протолкался на регистрационный пункт и, отметившись, получил спальный мешок — всё, что осталось на складах подразделения связи. Следующим утром, в пятницу 26 мая, я получил предписание прибыть с докладом в бронетанковую дивизию генерала Таля.
Я хорошо помню ночь накануне моего отъезда в дивизию. Окна моей квартиры уже были заклеены полосками ткани, светильники — выкрашены в синий цвет, а детям сказано, что не надо бояться сирены воздушной тревоги.