Выбрать главу

Потери, понесённые ЦАХАЛ ом во втором инциденте при Нухейле, составили трое убитых и 11 человек — солдат и поселенцев — раненых. Кибуцам Дан и Шаар-Ишув сирийским обстрелом был нанесён серьёзный ущерб. На следующий день радио Дамаска объявило, что сирийская армия потеряла семь человек убитыми и 26 ранеными.

— Удалось ли уничтожить сирийские танки? — первым делом спросил генерал Таль.

— Подбиты и сожжены, господин генерал, — ответил комбриг.

— Тогда это — победа, — подвёл итог командующий.

Командир бригады вызвал к себе экипажи танков «Центурион», участвовавших в бою у Нухейлы. Он пожал им руки, пригласил сесть и предложил горячего кофе. Подполковник Ошри и лейтенант Илан Якуэль также были довольны, и не столько из-за одержанной победы, сколько из-за того, что сделали первый шаг к возвращению веры в несправедливо оклеветанные «Центурионы». Однако когда подполковник Ошри вышел от комбрига, он встретил командира другого батальона.

— Чему ты так радуешься, Бенни? — спросил тот.

— Ты разве не слышал, как блеснули наши «Центурионы»? — удивился Ошри.

— Не будь столь оптимистичен. Скоро начнётся лето, и ты увидишь, как перегреваются эти машины.

— Мне приходилось работать с ними летом, — возразил подполковник Ошри.

— А вот увидишь. В конце лета на броне их моторных отсеков яичницу можно будет жарить для всей бригады.

Радость личного состава батальона D-10 не разделял лишь один из служащих в нём офицеров. Успех капитана Шимона во втором бою у Нухейлы не мог зачеркнуть провала капитана Шамая Каплана в первом. Теперь все в бронетанковых войсках знали об ошибках капитана Шамая Каплана. Лучше, чем кто-либо другой, знал об этом сам генерал Таль, по приказу которого офицеры изучали негативный опыт предыдущего инцидента. Мысль о комвзвода, на которого было наложено взыскание, беспокоила командующего. Как-то Таль попросил командира бригады «D» прислать к нему Шамая.

— Давайте поговорим, — предложил генерал Таль. — Пограничные инциденты, Шамай, имеют и большое государственное значение, и я хочу, чтобы вы это поняли. Бронетанковые войска должны изучать все ошибки и извлекать из них уроки. Вот почему инцидент был предан столь широкой огласке.

— Я понимаю, господин генерал. И не в обиде.

— Я слышал и сам вижу, что вы в депрессии. Вы должны понять, что своим успехом капитан Шимон не в малой мере обязан вашему поражению. Просто так случилось, что вам пришлось командовать в первом бою, а ему во втором.

— Со мной всё в порядке, господин генерал.

— Бронетанковые войска в целом не могут оставить без внимания ни одну ошибку, но для отдельной личности это не так, Шамай. Понимаете?

— Но ведь это именно я потерпел поражение, господин генерал.

— И до вас офицеры терпели поражения, случалось, в первом сражении они полностью терялись. Я знаю, что вы — хороший офицер, и не хочу, чтобы вы позволили депрессии взять над вами верх.

— Со мной всё в порядке.

— Для тех, кто способен преодолеть депрессию, укрепить свой дух перед новыми битвами, первое поражение и вправду станет всего лишь проходящим эпизодом. Те же, у кого не найдётся твёрдости духа, чтобы бросить вызов врагу в следующем сражении, действительно неудачники. С некоторыми из наших самых блистательных офицеров случался конфуз в первых боях. Я хочу дать вам возможность доказать, что вы принадлежите к числу сильных людей.

— Господин генерал, у меня просьба.

— Да?

— Я не хочу больше служить на «Центурионах».

— Но даже «Центурионы» получили второй шанс и доказали, что являются хорошими машинами. Так и вы покажете, на что способны.

— Как, господин генерал?

— Я дам вам возможность. При первом же обострении танками будете командовать вы. Согласны?

— Согласен, господин генерал!

— «Центурионами», — уточнил генерал Таль.

Глава 11

Несмотря на успех во втором столкновении при Нухейле, танкам «Центурион» пришлось ещё долго завоёвывать уважение. Память о недавних неудачах была ещё слишком свежа. Танкисты помнили, как однажды «Центурион» скатился в эскарп, и экипажу не удалось предотвратить падения. А в другом случае не все «Центурионы» преодолели 120-километровый путь через Негев. Никто не задумывался над тем, что причинами поломок становились нарушения правил эксплуатации.

Также следовало учитывать условия пустыни. Пыль — враг любой техники, а пыль и песок Негева— один из худших врагов. Песок забивается всюду, увеличивает трение, повышая износ деталей, а также нарушает вентиляцию, в результате чего двигатели перегреваются. Причины поломок стали ясны не сразу. Потребовалось некоторое время, чтобы экипажи поняли, что радиатор нужно скоблить каждый день, а это тяжёлая работа. До тех пор, пока в этом не разобрались, перегрев двигателей «Центурионов» считался неизбежным злом, и нередко офицеры позволяли механикам-водителям продолжать движение, даже когда индикатор термометра пересекал критическую отметку. Такие офицеры, как подполковник Ошри, имевшие особое чутьё к технике, не соглашались с мнением о неизбежности поломок «Центурионов», и требовали полного и детального описания каждого случая обнаружения неполадок. Когда однажды двигатель заклинило, Ошри провёл расследование и выяснил, что механик-водитель не остановился, несмотря на падение давления масла. Виновного отдали под суд. Данный факт привлёк внимание командного состава батальона к важности правильной эксплуатации матчасти.