Полковник Шмуэль приказал немедленно выступать батальону D-10 — он первым закончил заправку — а сам на максимальной скорости пошёл к Исмаилии на соединение с Шамаем. Но направление блокировали снабженцы бригады «M», которые везли боеприпасы и топливо. Тяжёлые грузовики тащились очень медленно, и Шмуэлю пришлось выйти из своей командирской бронемашины, чтобы освободить от них дорогу и дать проехать «Центурионам».
Отправляя Шамая к Цееву, подполковник Габриэль приказал майору не покидать позиции M-100. Но когда Шамай прибыл на наблюдательный пункт с Цеевом и не увидел неприятельской бронетехники, он, вероятно, решил отправиться на поиски врага. У него было восемь «Центурионов» с опытными экипажами — на долю роты Шамая выпало больше боёв, чем любой другой роте бригады «D», за исключением роты Эйн-Гиля.
— Станция Шамая. Это Шамай, — обратился к роте по рации майор Каплан. — Мы идём к Суэцкому каналу. Будем продвигаться, пока не встретимся с противником, а там посмотрим. Мы быстро пойдём колонной вдоль дороги, но на каждом гребне три танка будут отделяться и подниматься, чтобы оценить обстановку. Если на побережье чисто, мы продолжим движение колонной, если увидим врага, будем драться. Теперь вперёд, за мной. Конец связи.
«Центурионам» Шамая изрядно досталось в боях на границе, в ходе прорыва через Хан-Юнис, в тяжёлом сражении за Рафахский перекрёсток, за Шейх-Зувейд, Джеради, и во время блокировочных операций в окрестностях эль-Ариша и Джебель-Либни. Закрывавшие ходовую часть броневые листы «юбок» были пробиты, ящики для хранения различного снаряжения — разбиты и сплющены, броня башен покрыта следами попаданий снарядов. Сам Шамай в порванной рубашке с перевязанными руками совершенно посерел от усталости и пыли, но он стоял, поднявшись в командирском люке головного танка так, чтобы люди могли его видеть. Через чёрное покрытие разбитой, узкой асфальтовой дороги в некоторых местах виднелись щебень и песок. С двух сторон, куда хватало взгляда, простирались мягкие, глубокие и наверняка непроходимые для танков дюны. На пути попадалось много неприятельских грузовиков, в тщетной попытке удрать от самолётов ЦАХАЛа съехавших с дороги и навсегда застрявших в песках. Майору надлежало следить за тем, чтобы рота его не отдалялась от дороги.
Дорога шла на подъём, и скоро они приблизились к вершине холма.
— Станция Шамая. Это Шамай. Идём в гору. Движемся в оперативном порядке — одна группа прикрывает другую. Выходим на позицию для наблюдения.
Первые три танка рассредоточились на дистанции в сто метров: один танк слева от Шамая, другой — справа; сам Шамай остался на дороге.
— Станция Шамая. Это Шамай. Вижу несколько танков. Ничего серьёзного. Уничтожаем их и двигаемся дальше.
«Центурионы» стреляли быстро и точно. Первыми залпами израильтянам удалось подбить три Т-55. Несмотря на их удалённые позиции, египтяне оказались вполне лёгкими мишенями для стрелков роты. Три танка вновь присоединились к колонне, которую возглавлял Шамай. Подтянулся и арьергард под командованием лейтенанта Иоава; замыкавшие роту танкисты записали на свой счёт два Т-55, которые появились с флангов.
— Станции Шамая. Это Шамай. Думаю, на данном подъёме работа закончена, вплоть до другого, похоже, всё чисто. Прекрасный вид. Вперёд, за мной. Конец связи.
Они достигли вершины другого холма, рота опять рассредоточилась, и уничтожила ещё несколько Т-55, после чего израильтяне продолжили продвижение колонной по узкой дороге.
— Станции Шамая. Это Шамай. Мы идём к каналу, наверное, на этом война и закончится. Мы с вами завершим её и пойдём по домам.
Море песка, по которому тянулась дорога, казалось бесконечным. Рота отдалилась от позиций M-100 уже на 15 километров. Они добрались до очередной возвышенности. Опять Шамай приказал своим разделиться, и опять первые три танка с командиром во главе поднялись на позицию для наблюдения. Оглянувшись, Шамай увидел, что один из танков остановился.
— В чём дело, Самик? — спросил он командира.
— Коробка барахлит.
— Мы не оставим тебя. Не беспокойся.
Теперь на ходу остались семь танков. В последние несколько дней «Центурионы» показали себя отличными боевыми машинами. Рота Шамая гордилась ими, называя их «совершенными танками». Британская броня спасла множество жизней, и машины продолжали двигаться, хотя давно не видели должного техобслуживания. Рота продолжила движение колонной вдоль дороги.
— Мы первыми достигнем канала! — воскликнул Шамай, и в этот момент в люк ударил снаряд.
— Шамай. Это Царцир, — вызывал подполковник Цеев по рации майора Каплана. Он догонял роту на своей полугусеничной бронемашине, и постоянно пытался связаться с Шамаем, чтобы убедить его не продвигаться дальше и оставаться в зоне уверенного приёма. — Шамир. Это Царцир, — в энный раз вызвал он.