На некоторое время движение колонны замедлилось. Доктор Глюк хотел подняться, но ноги его не слушались, словно налились свинцом. Вокруг сыпались миномётные мины, которых он до смерти боялся. Свист их парализовал его.
Логика побуждала его остаться на месте. Где он будет помогать раненым? На холме под обстрелом? Сражение, похоже, уже началось, так что, даже если он и сможет обрабатывать раны, куда эвакуировать раненых? В тылу было не лучше, чем в первых рядах.
Все размышления заняли доли секунды, а потом внутренний голос, настойчиво твердивший: «Вставай!», взял верх. Глюк вскочил и побежал за солдатом. Снаряд ударил в полугусеничную санитарную бронемашину, которую Глюк покинул только что, доктор Лерон, санитар, радист и водитель получили ранения. Глюк огляделся и заметил неподалёку пункт наблюдателей ООН; рядом с ним находился защищённый мешками с песком окоп.
— Туда! — крикнул Глюк, и они потащили раненых в это укрытие.
— Доктор, ещё раненый! — послышался возглас в другом месте.
Две полугусеничные бронемашины были подбиты одна за другой упавшими прямо на них минами. Одна принадлежала заместителю командира батальона мотопехоты майору Моше Хавиву. Мина 120-мм миномёта взорвалась внутри полугусеничной бронемашины и разнесла в клочки находившихся в ней людей — всех пятерых. Бронемашина превратилась в факел, потом начали рваться боеприпасы. Доктор Глюк уже ничем не мог помочь тем, кого накрыло прямым попаданием. Он оказался здесь единственным врачом и принялся не покладая рук помогать раненым, которых приносили к нему на укрытую мешками позицию. Одним из первых доставили раненного в ногу Лерона.
— Немного морфия, доктор, — попросил Лерон и затем добавил, почти шутливо. — И будет лучше, если вы примете командование.
Ответственность, которую пришлось возложить на себя доктору Глюку, заставила его напрочь забыть о своих страхах. Не обращая внимания на обстрел, он занимался ранеными, которые всё прибывали и прибывали.
— Какого чёрта вы устроили здесь свою лавочку? — раздался вдруг чей-то злой голос. Глюк поднял голову и увидел командира бригады, полковника Альберта.
— Больше негде, полковник, — ответил доктор. Комбриг искал места, где бы устроить свою передовую группу управления, но Гиват-Хаем слишком сильно обстреливался. Приходилось ехать дальше.
— Вперёд! — скомандовал полковник водителю своей командирской бронемашины. Она вернулась на направление движения, обходя ехавшие по дороге бронемашины, иногда едва не заезжая на тянувшиеся с двух сторон минные поля. Доктор Глюк посмотрел вслед удалявшемуся комбригу, а затем вновь занялся ранеными.
Танковый батальон под командованием Биро уже пересёк границу Сирии.
Бригаде «A» предписывалось прорваться через Гиват-Хаем, захватить укреплённые позиции Зауры, выйти на дорогу к Массаде и изготовиться к продвижению к Кунейтре. Поскольку действовать приходилось днём, возглавлять колонну должны были танки батальона A-112 подполковника Биро. Ему предстояло овладеть вражеским рубежом обороны в Наамуше и территорией выше оборонительных позиций Зауры. Танковая группа «B» (не под командованием Биро) получила задание захватить верхние оборонительные позиции Зауры, а батальон мотопехоты — нижние.
Глядя на Голанские высоты из долины Иордана, невольно приходится закидывать голову. Во многих местах холмы, казалось, стоят стеной. В этой стене насчитывается несколько «дверей» — проходов, пролегающих через ущелья, но ни один из них не сулит лёгкого подъёма. Так или иначе моторизованные колонны атакующих вынуждены придерживаться нескольких асфальтовых дорог и просёлков, и, конечно, на них сирийцы возвели свои главные, по-настоящему грозные оборонительные рубежи. Повсюду среди скал прятались в орудийных окопах пушки, торчали доты, таились минные поля; ждали незваных гостей надолбы, противотанковые рвы; даже подвалы построек в армейских лагерях использовались для оборудования в них огневых точек. Сирийцы не пожалели артиллерийских батарей и танков. Однако имелся один участок, не являвший совершенно непроходимым, располагался он между Кфар-Сольдом и укреплённой позицией противника на Тель-Азазиат. Здесь горы не отличались особой крутизной и неприступностью. Командующий Северным командованием, генерал Давид Элазар, избрал для прорыва именно этот участок, который выведет атакующих на сторожевую дорогу, связывающую позиции противника, и дальше к Зауре.
Дорога соединяла Тель-Азазиат, Гур-эль-Аскар, Наамуш, Укду, Сир-Адиб, и Калаа. В Калаа, расположенной по обеим сторонам дороги на Кунейтру, сирийцы построили самые сильные укрепления. По плану предполагалось избегнуть фронтального столкновения в Сир-Адибе и Калаа. Таким образом, танковые части пройдут 1800 м по сторожевой дороге, свернут с неё за Укдой, отослав сильные блокировочные отряды на линию Укда — Сир-Адиб, выйдут на дорогу вдоль нефтепровода (посередине между Сир-Адибом и Заурой) и захватят Зауру. Овладев ею, атакующие зайдут в тыл Калаа, что обеспечит израильтянам более лёгкий проход на Кунейтру.