Он перестал звать уходящую лодку и повернулся ко мне, стиснув зубы и глядя на меня. Внезапно он начал медленно идти к берегу. Я без труда догнал его, пока он шел по воде по пояс.
«Этого достаточно, - сказал я, махнув пистолетом. «Дай мне это письмо».
Я видел, как он полез в мокрый карман и вытащил конверт. Затем, прежде чем я понял, что он делает, он швырнул конверт в море. Я видел, как конверт ударился о воду, на мгновение поплыл, а затем утонул. Человек снова направился к пляжу и к «Форду», думая, что я нырну за письмом и отпущу его. Но я положил этому конец. Я убрав Вильгельмину, пошел за ним и поймал его в воде по колено. Он повернулся, и я, погнался за ним. Он с всплеском упал. Я тут же снова схватил его, поднял левой рукой и снова ударил правой. Он наклонился назад и потерял сознание. Я держал его голову над водой и дал ему еще один удар правой, заставивший его вращаться; он продолжал плавать на животе.
Я побежал туда, где исчезло письмо, и нырнул на песчаное дно, которое круто спускалось. Я был благодарен за яркий свет жаркого арабского солнца, проникавшего глубоко в воду.
Мне пришлось, нырнуть. Я надеялся, что набегающий поток воды помешает унести конверт дальше, и мне повезло. Я видел, как он лежал на песчаном дне, мягко покачиваясь по течению.
Я схватил конверт за угол, подошел и поплыл к берегу. Когда я почувствовал землю под ногами, я встал и открыл промокший конверт. Блин! Письмо было не напечатано, как я ожидал, а написано от руки чернилами - чернилами, которые в основном протекали, делая слова практически неразборчивыми. Я быстро прочитал то, что оставалось прочитать, и произнес слова вслух, читая их:
«Скажи Ястребу ... все эти годы ... не ... чтобы лишить тебя жизни ... добро пожаловать ... ты решил ... простить». Это все, что я мог расшифровать. Все остальное было неразборчиво, кроме подписи: «Фред».
Таким образом, Дэнверс покончил жизнь самоубийством. Помимо этой информации, я получил только письмо, которое вообще ничего не значило. Я был в ярости от своего разочарования. Я сунул письмо в карман и зашагал туда, где человек в белом костюме все еще был наполовину погружен в воду. Выругавшись, я потащил его на сухой пляж и сорвал с его тела куртку. Я сел верхом на квадратное пухлое тело и сделал искусственное дыхание. Я бы вернул его к жизни, если бы мог. Может быть, это было потому, что я был так зол из-за испорченного письма, что он отказывался отдать его, или, может быть, чтобы получить от него информацию . Я остановился, и его грудь расширилась, когда он выплюнул около галлона Красного моря. Я помог ему встать на колени. Вскоре он начал дышать более нормально, и мертвенно-белый цвет сошел с его лица. Я видел, как его взгляд вернулся к норме, и мне это было просто необходимо. Я схватил его за рубашку и прижал ткань к его кадыкскому яблоку, пока его глаза не начали выпучиваться.
«А теперь скажи мне, что знаешь, или я тебя задушу», - прорычал я. Он увидел выражение моих глаз и понял, что я говорю серьезно.
«Я ничего не знаю», - сказал он; его акцент был португальским. «Поверьте, я ничего не знаю о том, что было в этом письме».
Я затянул узел, и он ахнул: «Поверьте мне, пожалуйста! Я просто работаю, делаю, как мне говорит Томас ».
" Я спросил. - Кто такой Томас?" "Лысый великан?"
Он кивнул между вдохами. Я снова натянул рубашку, и он начал синеть. Я спросил. - "Что было в этом письме?"
'Больно!' пробормотал он. 'Я не знаю.'
«Почему ты, твой друг Томас и эта девушка пытались меня убить?»
«Единственное, что я ... Томас и девушка сказали тебя ... убить ...», - выдохнул он.
"Томас знает об этом все, не так ли?" - сказал я, и он сумел кивнуть. В его глазах был страх, и я понял, что он говорит правду. Я видел такой страх раньше. Вы учитесь распознавать реальность, и когда вы ее видите, вы также понимаете, что кому-то больше невозможно лгать.
Этот глупый человек был наемником и ничем больше, винтиком, ничтожным служащим, и теперь я знал еще одну причину, по которой лысый великан сбежал. Он знал, что этот человек ничего мне не скажет. Но мне пришла в голову мысль. Томас и те, на кого он работал, не знали, будет ли письмо разборчиво или нет. Что касается их, я получил письмо и прочитал все, и теперь я знал всю историю. Если бы этот наемник не мог сказать им иначе, по крайней мере, сейчас. Что бы ни было в этом письме, о чем бы в нём ни говорилось, это было чертовски важно, настолько важно, чтобы его убили.