Ужасающую неопределенность, которая подстерегает военачальника, готового отправиться в глубь незнакомой враждебной страны, наверное, способны оценить только те, кто оказывался в подобной ситуации. Для нас, знающих о том, чем все кончилось, решение Тарика может и не выглядеть драматическим, однако, если представить себя в его положении, нам, возможно, придется признать, что это говорило о выдающемся мужестве. Но Тарик был человеком, который, подобно германскому Генштабу в 1940 г., осознавал парализующий эффект «блицкрига» (поскольку в подобных вещах война никогда не меняется). Он понимал, сколь огромных результатов может достичь, если сумеет моментально воспользоваться своей победой, пока готы все еще находятся в панике и не имеют лидера. Несколько дней отсрочки дали бы врагам время, чтобы оправиться психологически, назначить нового военачальника и принять дальнейшие меры. Их панику следовало поддерживать в высшей точке истерики. После нового сражения при Эсихе он без промедления устремился к Толедо. Его дерзость полностью оправдала себя, поскольку, добравшись до столицы, он обнаружил ее полузаброшенной — чиновники и знать в ужасе бежали. Евреи, которых готы преследовали, повсюду сотрудничали с завоевателями.
В пылу сражения лихие рубаки вроде Тарика часто забывают докладывать о положении дел своим начальникам, которые в это время беспокойно меряют шагами свои штабы. Мы можем понять Мусу ибн Нусайра, находившегося в Танжере, когда ему сообщили, что его вольноотпущенник, одержав великую победу, исчез в сердце Испании в сопровождении всего 9000 воинов.
Завладев Толедо, Тарик повел себя с образцовой умеренностью. Тем, кто желал отправиться в изгнание, позволили это сделать, забрав с собой движимое имущество. Сыновья Витицы были награждены за свое предательство землями готской короны, на которых находилось более трех тысяч хозяйств. Для христианского богослужения был выделен ряд церквей, епископам и священникам было позволено по-прежнему исполнять свои обязанности. Обосновавшись в Толедо, Тарик затем приступил к усмирению северных провинций — Кастилии и Леона.
Следующим летом, в июне 712 г., сам Муса ибн Нусайр переправился через пролив, оставив наместником Северной Африки своего старшего сына Абдаллаха. Его армия состояла из 18 000 воинов, в большинстве своем арабов, включая многих знатных курайшитов и потомков сподвижников Пророка. Муса принял капитуляцию Медины Сидонии, но жители Севильи сопротивлялись с большей решимостью. Однако пальму первенства следует отдать Мериде, осада которой продолжалась несколько месяцев, и мусульманской армии пришлось заплатить за нее жизнями многих мучеников. Семью веками раньше именно в этой римской колонии поселились ветераны из легионов Августа.
Шестьдесят лет назад, в ходе великих арабских завоеваний, арабы были непобедимы на полях сражений, но самой ничтожной городской стены было достаточно, чтобы отразить их натиск. Однако теперь они усвоили вполне научные подходы к ведению войны. Они возводили деревянные башни, открывавшие обзор поверх городских стен, и прилежно продвигали их вперед на катках, пока не получали возможность обстреливать город с близкого расстояния. Катапульты забрасывали город огромными камнями, а пристальное наблюдение не давало подвозить продовольствие и препятствовало прибытию подкрепления из окрестностей. Мужественная оборона Мериды подчеркивает огромную ценность принятого Тариком решения воспользоваться своей победой, пока первая паника готов еще сковывала их сопротивление. Если бы он действительно задержался, чтобы известить Мусу, у защитников хватило бы времени восстановить равновесие, и тогда каждый город мог бы стать Меридой.
Перед лицом голода город, в конце концов, договорился о почетной капитуляции. Жителям было позволено выбрать между добровольным изгнанием и уплатой дани. Церкви поделили между мусульманами и христианами, а земли и имущество убитых или убывших захватили в качестве трофея правоверных. Мерида сдалась 1 июня 713 г., через год после высадки Мусы в Испании. Непонятно, почему в течение этого года Тарик, чья штаб-квартира находилась в Толедо, всего в ста пятидесяти милях от Мериды, не присылал сообщений своему начальнику.
Приняв капитуляцию Мериды, Муса направился в Толедо. Тарик вышел ему навстречу, однако был сурово принят своим хозяином, который сделал ему строгий выговор, приказал арестовать и, вероятно, даже велел его высечь. Большинство западных историков, кажется, обходят этот эпизод стороной, замечая, что, очевидно, Муса завидовал успеху своего подчиненного. Однако образ мысли тогдашних арабов кое в чем настолько отличался от нашего, что, возможно, нам следовало бы повременить с его оценкой. Тарик, по-видимому, был берберским подданным Мусы, возможно, бывшим рабом, отпущенным им на свободу.