– И что это? Очередной ужин с семейкой и знакомыми? Или выезд вечером в торговый центр? – спрашивает Марыся, не скрывая сарказма.
– Не будь такой ядовитой, а то я тебя брошу.
Мужчина треплет ее спутанные волосы, и видно, что он с трудом ждет окончания Рамадана, чтобы иметь возможность начать близкие отношения с женой.
– А может, закроем окна на пару часов и предадимся сексу? – Страждущая женщина соблазнительно придвигается к своему мужчине и ощущает его набухшее мужское достоинство. – Аллах закроет глаза на такое маленькое нарушение, гм… – мурлычет она соблазняюще.
– Успокойся! Мы столько выдержали и на последней неделе сорвемся? – Хамид отскакивает от нее как ошпаренный. – Когда придешь в себя, я буду внизу, в зале.
Он поворачивается и исчезает за дверью.
«О, черт! – Марыся в бешенстве. – Этого еще не хватало! Неужели все так скрупулезно придерживаются этих запретов? Как-то не могу в это поверить. В Йемене у нас все было иначе. Хамид говорил, что ночью Аллах спит. Почему он тут так изменился?»
– Так что ты хотел мне сообщить? – спрашивает она официальным тоном, через пять минут спустившись к мужу.
– Думаю, что, может, в качестве развлечения в конце поста навестим моих родственников, живущих в Джидде, а потом посетим мечеть пророка Мухаммеда в Медине и совершим небольшое паломничество в Мекку. Может быть, если осуществим умру[26] в Рамадан, то будем вознаграждены, как если бы это был хадж.
– В самом деле? – Марыся удивляется тому, как переменился ее муж. Еще год тому назад, когда он что-нибудь вспоминал о паломничестве в Мекку, его разбирал смех. Но тогда они жили в Йемене, жива еще была любимая и толерантная бабушка Надя, а они, молодые, считались современными, отнюдь не фанатичными мусульманами.
– Ты же знаешь, что меня окрестили, – пробует защищаться она, чувствуя какой-то неосознанный страх перед местом культа миллионов правоверных.
– Твой отец был мусульманином, значит, и ты тоже. Ты ведь знаешь, что вера наследуется по мужской линии.
– На сегодняшний день я не знаю, смогу ли обрести там себя, хочу ли этого, или…
– Тебе невозможно угодить, Мириам! Ни за что на свете! Я уже забронировал места в прекрасном отеле в Мекке, из окна зала видна Кааба[27], уже договорился в Джидде с двоюродным братом, он моих лет. Мы могли бы жить в их поместье, расположенном на берегу Красного моря. Женщины не носят там абайи, а иностранки загорают у бассейна или на пляже в бикини. – Рисуя такую заманчивую картину, он смотрит на жену в ожидании. – Во-первых, хоть немного отдыха, а потом – пища для души? А?
– Звучит заманчиво, – признается Марыся. – Если бы не Рамадан и потом – паломничество.
– В лагере живут только иностранцы, значит, сможешь есть и пить сколько захочешь. Пожалуй, даже сейчас днем там работают кафе и рестораны. А путешествие в Мекку тоже может быть интересным. Не исключено, что Аллах увидит наши старания и в конце концов мы дождемся потомка. – Хамид повышает голос, а Марыся в шоке от того, что современный человек в двадцать первом веке полон таких суеверий.
– Чтобы до этого дошло, прежде всего нужен телесный контакт, – язвит она, задетая за живое сегодняшним отказом мужа. – Я не опыляюсь ветром!
Она поворачивается и с гордо поднятой головой шагает по лестнице к своему компьютеру и Интернету, действительно единственному месту общения с внешним миром.
– Привет, девушки! – Марыся намеревается обсудить дело с семьей по скайпу. – Что там у вас?
«Как хорошо, что мы нашли друг друга, – думает она. – Без них я была бы страшно беспомощна и одинока».
– Паломничество?! – Дарья от ужаса орет во все горло. – Женщина! Тебя затопчут в этой дикой толпе! Раздавят! Спать будешь в палатке?! И это в Рамадан, без капли воды во рту?! Умрешь! – подытоживает она, театрально хватаясь за голову.
– Доченька, опомнись! – Дорота осторожно похлопывает девочку по плечу. – Живем не в средневековье, – добродушно смеется она. – Наверняка Хамид забронировал уже неплохой отель, правда?
– Еще бы! – Марыся кривит губы. – Ночь стоит тысячу пятьсот долларов в апартаментах площадью семьдесят квадратных метров с видом на Каабу.
– Вот видишь. – У матери глаза вылезают на лоб от мысли о таком транжирстве. – И с остальным так же будет.
– Но я никогда не была глубоко верующей и не придерживалась мусульманских законов, – признается Марыся. – Кроме того, я дочь христианки. Никто никогда меня не заставлял соблюдать законы ислама. Разумеется, я их знаю, это уж бабушка постаралась. Но Ливия не была и, пожалуй, впредь никогда не будет консервативной страной. Как Тунис и Египет.
27
Кааба – шестигранник, куб; святыня и алтарь в Мекке, самое священное место ислама (