Схватив Тома за ворот, запыхавшийся Якоб несколько раз встряхнул его.
- Откуда ты здесь? – произнес Том еле шевелящимися губами, ощущая смутную радость.
- По грибы пришел! За вами еду, конечно же, что же еще? Постой-ка, а где Билл?
Тупая резь в груди привычно напомнила о себе, Том прислушался к ней со слабой улыбкой.
- Да ты чего тут, совсем окоченел? Где Билл, спрашиваю!
- Не волнуйся, он в порядке. Он встретил своего отца.
- Отца? – Якоб разжал руки и недоверчиво посмотрел. – Как? Где?
- Под Эрфуртом королевский лагерь. Там-то и встретил. Они как раз его искали. Ну, и нашли…
Бородач оглядел Тома и неуверенно произнес:
- Раз так, то ладно… А ты тогда чего тут мерзнешь? Погоди-ка, чего усмехаешься? Неужто погнали тебя?
- Нет. Я сам ушел. Мое время рядом с Биллом вышло.
- Он сам это тебе сказал? – помолчав, спросил Якоб.
- Нет, ему было некогда говорить. У него там отец, который его искал, куча слуг, падающих ему в ноги. Он не будет долго думать, соберется и уедет в свою страну, где снова будет принцем. Зачем ему тратить время на объяснения со мной?
- Так ты уехал, не поговорив с ним? Просто сел на коня и смылся?
- Какой может быть разговор, Якоб? Он скажет, что благодарен мне за заботу, его отец отсыплет мне золотишка, и меня выставят, как приблудившуюся собаку. Только мне не нужно золото, мне Билл нужен. Да ладно, я уже говорил, что не имею права, мое дело в стороне стоять.
Том махнул рукой и отвернулся. Вдруг что-то тяжелое ударило его в затылок, и в глазах потемнело. Том изумленно обернулся, хватая ртом воздух и держась за голову.
- За что?
- Дубина! Чурбан неотесанный! – взревел Якоб, потрясая кулаком у самого носа Тома. – Дурак деревенский! Давно надо было тебе всыпать, чтобы дурь из башки выбило! Мало тебе одной оплеухи, сейчас еще добавлю…
Старик замахнулся, но Том отпрыгнул, уворачиваясь.
- Ума лишился, старый? Чего дерешься?
- Это ты ума лишился, дурень! Нет, чтобы головой думать да счастье свое беречь, вечно надо дурость какую учинить! Домой Билл поедет, значит, да? Забыл ты, что ли, сопливый ребенок, что дом его врагом захвачен? Куда он поедет-то, в лапы тирану какому?
Том опустил руку, потирающую затылок, и выдохнул.
- Черт, верно… забыл я.
- Да ты и не помнил поди. Ты ж у нас обделенный самый. Давно я заметил, что Билл к тебе всей душой, для тебя все делает, о себе забывает. А ты один для себя существуешь на свете. Хоть бы раз о ком другом подумал! Вот уехал ты сейчас, а дальше что? Не подумал, как там Билл без тебя будет? Отец – это одно, так ведь тебя он не заменит. Пустоголовый ты, Томас, как горшок, сам арабский принц тебя выбрал, а ты поступаешь так.
Том моргнул, звон в голове рассеялся, сменяясь нарастающим гневом на самого себя.
- Ты прав… Что же я за человек такой? Сколько мне Билл добра сделал, а я так плачу ему. Я должен вернуться!
Он кинулся к лошади, хватая ее под уздцы и пытаясь усмирить сопротивляющееся животное.
- Куда? – крикнул Якоб. – Моего бери, моего! Он посвежее будет. Вот что, Томас, скачи обратно, ищи Билла, останови их! А я поеду к нашим, соберу всех. Дождитесь нас, вместе в Арабию пойдем, дом нашему Биллу отбивать!
Зима присмирела, притихла, испуганно сторонясь всадника, разрезающего ее узорчатые занавеси снегопада неудержимым скачем. Он проносился, и после него, казалось, колеблются в воздухе всполохи пламени, тут же тающие среди снегов. Конь хрипел и возмущенно ржал, высоко вскидывая копыта, но послушно нес своего седока вперед, зараженный его стремительным запалом. Том ушел из лагеря два дня назад, но пройденная дорога словно сама крутилась ему навстречу, приближая миг встречи.
Том не удивился, увидев, что место лагеря опустело, и на нем остались только множество следов и врытые в снег деревяшки. Не останавливаясь, он пустился по следу, как собака, ведомый не нюхом, но зовом своего сердца, оставленного Биллу. Вниз, через исток Везера, туда, где на запад поворачивает заледеневший Майн. Туда, откуда сквозь сплошной заслон снега и опускающейся ночи на него смотрели любимые глаза.
На рассвете, в ясном и чистом от прошедшего снегопада утре он увидел впереди уходящих франков и, в последний раз отчаянно вогнав каблуки сапог в дрожащие от усталости бока лошади, рванул вперед. Стражники поворачивались на его окрики, останавливались, щурясь, пытаясь понять, кто несется им вслед и грозит ли опасность. Догнав их, Том взмахнул рукой, что-то прокричал и упал из седла в снег…