- Ну и что? Один ты не пойдешь. Если умирать, так вместе.
- Я тоже пойду. – Том обтер лицо и подошел к Биллу.
- Но Том…
- По той же причине, по какой ты идешь с отцом. Не возражай.
Билл выдохнул и коснулся рукой руки Тома.
Молчаливые воины пропустили их во дворец, смыкая за спинами оружие. Всегда светлый и полный жизни дом Билла был холоден и тускл, как покрытое паутиной стекло. Аль-Мамун сидел на троне, вцепившись сухими руками в подлокотники, и смотрел перед собой с пугающей улыбкой. Шахджахан прошел вперед, показывая рукой сыну, чтобы тот остался у порога. Двери залы захлопнулись, отрезая их от мира, оставляя с тираном, источающим зло.
- Должен признать, что недооценивал тебя, Шахджахан, брат мой. Я всегда считал тебя тюфяком и никчемным правителем, но ты меня удивил.
- Моя вина только в том, что я, глупец, верил тебе. Но теперь я поумнел. В нашем мире нельзя доверять даже собственному брату. Я думал, что всегда могу положиться на тебя, а ты оказался подлым, прогнившим насквозь самодуром и лжецом. Как ты смел пойти против своего брата, родной крови? Неужели тебе наплевать на заветы нашего отца?
- А что отец? – Аль-Мамун поднялся с трона и встал напротив Шахджахана. – Ты считаешь его мудрым и честным человеком? Лишь потому, что ты был его любимцем. Я должен был стать халифом! Да, ты родился от его законной жены, а я от рабыни, но я рожден первым! Это мое место по праву! Но он выбрал тебя.
- Не только он, Совет одобрил его выбор. Ты не отличался выдержкой и мудростью в делах.
- А ты? Я интересовался халифатом больше, чем ты. Отец знал это, он видел мое стремление быть подобным ему. Но он жалкий лицемер, предатель!
- Не смей так говорить о нем!
- Но теперь я восстановил справедливость. Я имею на трон все права, милый братец. Ты даже не знаешь, сколько у меня на него прав…
Аль-Мамун повернулся к Биллу и пронзил его неясным взглядом. Принц отступил, ощущая накатившее удушье. Лжеправитель усмехнулся и вкрадчиво заговорил:
- Шахджахан, ты явился и распинаешься здесь о том, какой я коварный и злой. Но у тебя и самого множество недостатков. Ты недальновиден, доверчив, подвержен слабостям. Только недалекий умом халиф мог бросить свою страну и умчаться искать заблудшего сына. Ведь Абильхан – он твоя самая большая слабость. Твоя радость, утешение и гордость. Но знаешь ли ты, Шахджахан, что даже на своего единственного ребенка ты не имеешь прав?
- Что? Я не понимаю тебя. – Халиф сердито наморщил лоб. – Не морочь мне голову!
- Посуди сам – у тебя три чудные жены, целый гарем из прекрасных дев, и ты наведывался к ним еженощно. Неужели тебя не смущает то, что ни одна из них не понесла от тебя? Эти прелестницы знают о том, что их ребенок мог бы стать следующим правителем халифата, но ни одна так и не родила тебе.
- О чем ты говоришь? – крикнул Шахджахан.
- О том, что ты бесплоден! – так же крикнул в ответ аль-Мамун. – Абильхан не твой сын! Я его отец!
Голос тирана взорвался под сводами потолка оглушительным громом. Билл похолодел, цепенея.
- Ты лжешь! – Халиф обнажил меч, наступая на брата. – Ничтожество! Это ложь!
- Увы, Шахджахан. Но, должен признаться, всему виной Атхар, милая, нежная Атхар. Она так любила тебя, что не могла расстроить известием, что ты слаб, как мужчина. Она попросила меня об этой небольшой услуге. И все бы было чудесно, если бы у твоей прекрасной жены вдруг не проснулась совесть. Она возжелала вдруг покаяться тебе в измене. Но это не входило в мои планы, и пришлось ее отравить…
Халиф заскрежетал зубами.
- Как ты мог… - прошептал Билл. – Если я твой сын, как ты мог…
- Ты был слишком хорош, чтобы я мог устоять в стороне. Мои отцовские чувства требовали выхода. Поэтому, мой сладкий Абильхан, поэтому я тебя домогался.
Взревев, Шахджахан перехватил меч и ринулся на брата. Аль-Мамун спрыгнул с пьедестала, выхватывая свое оружие, и отразил рубящий удар халифа. Братья схватились в поединке в центре залы, с яростью и ненавистью стараясь задеть друг друга. Лжеправитель сделал колющий выпад, но халиф отскочил, ударяя его по руке мечом плашмя. Меч аль-Мамуна, звеня, упал на пол, и Шахджахан отшвырнул его ногой в сторону. От удара кулаком в лицо аль-Мамун попятился и упал на спину. Надвигающийся халиф был полон решимости оборвать его жизнь одним взмахом меча. Тиран зашипел и выдернул из голенища клинок. Шахджахан вскрикнул и выронил оружие, хватаясь за живот, и по его рукам потекла кровь.