Маленький Томас бегал по деревне, прося милостыню, воровал овощи с полей и куриные яйца из сараев, чтобы прокормить себя и неподвижно лежащую на койке бабку. Августа плакала, боясь, что ребенка поймают, и это случилось.
Увидев в своем сарае маленького вора, хозяйка дома позвала мужа, и они вдвоем потащили ревущего и вырывающегося Тома в замок на холме. Их дочь зашла в каждый дом в деревне и звала жителей с собой к князю просить того, чтобы положил конец «безобразиям». Господин оказался внимательным и чутким. Отпустив крепостных по домам, он велел слугам избавиться от безродного щенка по их усмотрению. Тома связали, положили в телегу и повезли прочь из деревни. Мальчик, не переставая, плакал и молил пощадить его, и слуги князя сжалились. Но ослушаться своего господина они не могли. Вывезя ребенка в чащу леса, они оставили его там и вернулись, сказав князю, что мальчик мертв.
Августа, опираясь на палку, несколько дней выползала на порог и звала Тома. Понимая, что с мальчиком случилось что-то плохое, она переживала и просила о помощи всякого, кто проходил мимо ее покосившейся лачуги, но люди равнодушно проходили мимо. Не дождавшись ни Томаса, ни сострадания, она вскоре умерла от голода.
Через десять лет деревню было не узнать, она разрослась, похорошела. Князь вычистил поселение, построил школу, церковь, расчистил пруд. Старые избы исчезли, а на их месте выросли новые добротные дома, появились огражденные пастбища для скота и обширные общие поля, на которых дружно трудилось все население. На площади проходили веселые ярмарки, народ веселили ряженые, играла музыка, детям раздавали пироги и леденцы. Жители славили доброго господина, принесшего счастье в их деревню.
И в один такой светлый день, во время потешного представления над поселением пронесся свист. Он залетал в каждый уголок, проникал в каждый дом, приносил страх в сердце. Люди, беспокоясь и недоумевая, вертели головами по сторонам, пытаясь увидеть источник этого дикого свиста. Князь отдал стражам приказ найти и привести к нему нарушителя порядка, дабы наказать по заслугам. И стражи привели его, он сам пришел, не оказывая сопротивления, встал перед князем, ухмыляясь и буравя того тяжелым взглядом.
- Да это же… безродный щенок! – Воскликнул кто-то из толпы, узнавая в высоком крепком парне замурзанного и забитого мальчишку. Том оглянулся, оскалившись, и глаза его блеснули.
Сразу несколько домов с разных окраин вспыхнуло, огонь тут же перекидывался на крыши сараев и изгороди, огненная волна пошла пожирать спелые колосья пшеницы. На улицы из окружающего селение леса хлынули грозные люди с факелами. Проносясь сквозь толпу, они взмахивали мечами, снося головы с плеч, пускали стрелы по мечущимся в панике жителям, вешали на сучьях и перекладинах всех без разбору – мужчин, женщин, стариков, гнали бьющихся в истерике детей в лес. Свист не прекращался ни на миг. Томас, избавившись от охранников, вскочил на пьедестал, на котором вжимался в кресло побелевший от ужаса князь.
- Я Шакал, - сказал он, вгоняя короткое копье – франциску в грудь человека, так жестоко распорядившегося его судьбой.
Замок князя, крепостные дома, бараки – все выгорело дотла. Варвары уходили, оставляя за собой мертвое поле, покрытое пеплом. Стереть это место с лица земли – было первым приказом нового варварского вождя, Томаса по прозвищу Шакал.
Всю ночь арабское посольство беспомощно стояло на одном месте, воины тревожно вглядывались в темноту, а мудрецы спорили и ссорились, как мальчишки, выясняя, кто виноват в том, что случилось. Охрипшие от крика, они били себя по груди и обвиняли друг друга, вздымали руки к небу, призывая Аллаха в свидетели. А когда запас умных слов и весомых доводов иссяк, почтенные старцы и вовсе перешли на брань и взаимные оскорбления. И видеть это было бы забавным для суровых стражей, лучников и конников, с острыми мечами на поясах, если бы не глодала их души запредельная вина и страх за жизнь принца и свои головы.
- Довольно, - наконец, махнул рукой осипший Шариф. – Руганью Абильхану не поможешь. Мы должны что-то делать, чтобы помочь ему… если он все еще жив.