Дан судьбою нам вождь величайший на свете,
Он — как конь вороной, рассекающий ветер.
С морем бед и невзгод он вступает в сраженье,
И спасает копыта от пут пораженья.
Наши всадники в битвы летят за ним следом,
И враги забывают дорогу к победам.
Может бросить вселенную он на колени,
Нет на свете достойных его восхвалений.
Вот и все. Если ваше решенье созрело,
Соберите бойцов и немедля — за дело,
Пограничные земли просейте хоть в сите
И живых и убитых о нас расспросите,
Унизителен, правда, ваш розыск лукавый —
Разве трудно понять, кто виновный, кто правый?
Что вам пользы возиться с остывшей золою?..
Мы бы тоже закрыли глаза на былое…
Но коль скоро вас мир не прельщает достойный,
Попытайтесь припомнить минувшие войны.
Орды всадников наших, что легче оленей,
Пировали в развалинах ваших селений,
А верблюды Бахрейна{32}, седые от пыли,
Воду северных рек серебристую пили,
А тамима{33} сыны недвижимы лежали,
А его дочерей мы в объятьях держали.
Гордость там не живет, где живется спокойно,
А презренное жалости вряд ли достойно.
Убегавшие в страхе изрублены ныне,
Не спасли их ни горы от нас, ни пустыни.
Мир в руках у владыки, как винная чаша,
И сладчайшая капля в ней — преданность наша.
Когда Мунзир{34} в набег мчался тучею пыли,
Амру встретить врага помогали не мы ли?
И не нам ли удачей обязаны бранной
Дети таглиба, пылью лечившие раны?
Амр шатер свой построил, как небо второе,
За него зацепляются звезды порою,
Там находят приют и достойное дело
Сабли разных племен, что собрал он умело.
Оделяет их вождь и водою и пищей,
Волей божьей богатым становится нищий.
Но когда, подстрекаемый злою судьбою,
Амр на нас это войско повел за собою,
За наездником каждым смотрели мы в оба,
А врагов ослепляли миражи и злоба.
Амр вине нашей верит, но нас оболгали
Те, что пламя войны раздувать помогали.
На поклепы у нас только три возраженья,
Но, услышав их, честный изменит решенье:
Все понятно и просто, как синь небосклона,
Когда племя маад развернуло знамена,
И собрались близ Кайса, исполнясь отваги,
Под утесоподобные тяжкие стяги
Удальцы, что, как горные барсы, рычали
И умели откусывать руки с мечами,—
Их приветствовать копьями вышли не мы ли?
Кровь лилась, как вода из разбитой бутыли.
Ведь меж тех, кто укрылся в предгорьях Сахлана,
Каждый воин — сплошная кровавая рана.
С копий струи текли — в годы мира едва ли
Из колодцев мы столько воды доставали.
По закону небес, мы своими руками
Общим недругам сделали кровопусканье.
После Худжр появился, сей сын Умм Катама{35}
Облачался в зеленые ткани упрямо,
Но на рыжего льва походил среди боя,
Кровью землю поя, как водой дождевою.
Но, его одолев и отбросив, не мы ли
С Имруулькайса{36} оковы тяжелые сбили?..
Дети Ауса{37} конями горды вороными,
И знамена шумят, как деревья, над ними,
Но мечами их встретить решились не мы ли
И не нами ль они опрокинуты были?..
Мы за Мунзира пролили кровь Гассанида{38},
Кровь обоих равна, не равна лишь обида.
Мы соседям своим подарили по праву
Девять мудрых владык, пожинающих славу.
Амр — герой, не имеющий равных по силе,
Но за мать его некогда нам заплатили!
И хороший совет дать мне хочется ныне
Племенам, что кочуют в степи и пустыне: