Лишь веселые птицы запели на зорьке,
Страсть меня позвала в путь нелегкий и горький.
Счастья хочется всем, как бы ни было хрупко.
Внемлет голубь, как издали стонет голубка.
Я спросил у нее: «Отчего твои муки?
Друг обидел тебя иль страдаешь в разлуке?»
Мне сказала голубка: «Тяжка моя участь,
Разлюбил меня друг, оттого я и мучусь».
Та голубка на Лейлу похожа отчасти,
Но кто Лейлу увидит,- погибнет от страсти.
От любви безответной лишился я света,-
А когда-то звала, ожидая ответа.
Был я стойким – и вот я в плену у газели,
Но газель оказалась далёко отселе.
Ты пойми: лишь она исцелит от недуга,
Но помочь мне как лекарь не хочет подруга.
* * *
В груди моей сердце чужое стучит,
Подругу зовет, но подруга молчит.
Его истерзали сомненья и страсть,-
Откуда такая беда и напасть?
С тех пор как я Лейлу увидел,- в беде,
В беде мое сердце всегда и везде!
У всех ли сердца таковы? О творец,
Тогда пусть останется мир без сердец!
* * *
Я вспомнил о тебе, когда, шумя, как реки,
Сошлись паломники, благоговея, в Мекке,
И я сказал, придя к священному порогу,
Где наши помыслы мы обращаем к богу:
«Грешил я, господи, и все тебе открылось,
Я каюсь пред тобой,- да обрету я милость,
Но, боже, я в любви перед тобой не каюсь,
Я от возлюбленной своей не отрекаюсь.
Я верен ей навек. Могу ль, неколебимый,
Я каяться в любви, отречься от любимой?»
* * *
Бранить меня ты можешь, Лейла, мои дела, мои слова,-
И на здоровье! Но поверь мне: ты не права, ты не права!
Не потому, что ненавижу, бегу от твоего огня,-
Я просто понял, что не любишь и не любила ты меня.
К тому же и от самых добрых, когда иду в пыли степпой,-
«Смотрите, вот ее любовник!» – я слышу за своей спиной.
Я радовался каждой встрече, и встретиться мечтал я вновь.
Тебя порочащие речи усилили мою любовь.
Советовали мне: «Покайся!» Но мне какая в том нужда?
В своей любви – кляпусь я жизнью – я не раскаюсь никогда!
* * *
Я страстью пламенной к ее шатру гоним,
На пламя жалобу пишу пескам степным.
Соленый, теплый дождь из глаз моих течет,
А сердце хмурится, как в тучах небосвод.
Долинам жалуюсь я на любовь свою,
Чье пламя и дождем из глаз я не залью.
Возлюбленной черты рисую на песке,
Как будто может внять земля моей тоске,
Как будто внемлет мне любимая сама,
Но собеседница-земля – нема, нема!
Никто не слушает, никто меня не ждет,
Никто не упрекнет за поздний мой приход,
И я иду назад печальною стезей,
А спутницы мои – слеза с другой слезой.
Я знаю, что любовь – безумие мое,
Что станет бытие угрюмее мое.
* * *
За то, что на земле твои следы целую,
Безумным я прослыл – но прочь молву худую:
Лобзаю прах земной, земля любима мною
Лишь потому, что ты прошла тропой земною!
Пусть обезумел я – к чему мое оправданье?
Я так тебя люблю, что полюбил страданье!
С людьми расстался я, остался я в пустыне,
И только дикий зверь – приятель мой отныне.
* * *
Она взглянула – взор ее заговорил вначале,
И взором я ответил ей, хоть оба мы молчали.
Казалось мне, что первый взгляд со встречею поздравил
А новый взгляд едва меня погибнуть не заставил.
То свет надежды мне сиял, то света никакого.
О, сколько раз и умирал и оживал я снова!
Я к ней иду – мне все равно, какие ходят слухи,
Дорогу к ней не преградят ни люди и ни духи!
* * *
О, смилуйся, утренний ветер, о Лейле поведай мне вновь
Тогда успокоюсь я – если совместны покой и любовь.
О, смилуйся, утренний ветер, надеждой меня оживи,
Не то я умру – если людям дано умереть от любви.
Навек утолил бы я жажду, была б моя участь проста,
Но если бы яд смертоносный ее источали уста.
Во мраке сердца моего она свой путь свершает длинный,
А для привала избрала его заветные глубины.
Переселяется в глаза, как только в сердце тесно станет,
А утомляются глаза – ее обратно в сердце тянет.
Клянусь создателем, что я такой признателен судьбине:
Ни в сердце, ни в глазах моих пет места для другой отныне!
* * *
С тех пор как не стало ее пред глазами,
Глаза мои мир заливают слезами.
Лишь только в одном станет сухо – как снова
Мой глаз увлажнится от глаза другого.
Слеза ли зажжется, щеку обжигая,-
Тотчас же ее догоняет другая.
Слеза за слезою струятся впустую,
И гонит одна пред собою другую.
* * *
Ночной пастух, что будет со мною утром рано?
Что принесет мне солнце, горящее багряно?
Что будет с той, чью прелесть во всем я обнаружу?
Ее оставят дома или отправят к мужу?
Что будет со звездою, внезапно удаленной,
Которая не гаснет в моей душе влюбленной?
В ту ночь, когда услышал в случайном разговоре,
Что Лейлу на чужбину должны отправить вскоре,