– Только полтора, – подключается Хамид. – Мы с Мириам можем даже еще выскочить на кофе, потому что мы выходим в городе. Но вы летите в Варшаву, поэтому должны переехать с пятого терминала на третий, а это, поверь мне, большой отрезок пути. Хитроу – это один из самых больших аэропортов в Европе. Будете ехать вначале пятнадцать минут автобусом, а потом подземным поездом. Иногда его нужно еще подождать, поэтому поспеши! – он осторожно подталкивает ее в спину.
– Держитесь!
Марыся на бегу целует мать и машет им рукой на прощанье.
– Maaм[31], может, я с вами останусь?
Служанка-филиппинка Нона боится чужих людей.
– Ведь я могу пригодиться, – уговаривает их она, преданно глядя в глаза.
– Беги же, женщина! – бесится саудовец. – Держись от них недалеко, а то еще потеряешься и наделаешь нам хлопот!
– Увидимся через неделю! – польская семья посылает воздушные поцелуи и садится в автобус.
– Уф!
Марыся поворачивается к отъезжающим спиной.
– Едем домой. Я от них немного устала.
В аэропорту их ждет арендованный автомобиль. Они быстро садятся в «Мицубиси» максивэн, но на место приезжают только через сорок пять минут. Лондон – это более чем восьмимиллионный красивейший мегаполис. Поэтому, несмотря на то, что они страшно задержались и поминутно стоят в пробках, для Марыси время летит быстро.
– Это Гайд-парк! – выкрикивает она взволнованно, потому что узнает изображение на фотографиях, которые так скрупулезно в последний месяц изучала.
– Да, уже почти приехали. К сожалению, мы ехали так долго, потому что попали в час пик. В полдень в центре хуже всего, хоть в принципе должен тебе сказать, что здесь никогда не бывает пусто.
Хамид довольно оглядывает знакомые места.
Здание, в котором располагаются апартаменты дяди, огромное, в старом солидном викторианском стиле и, обновленное после реставрации, просто ослепляет белизной. Входят, открывая большую застекленную дверь с помощью кода. Глазам прибывших открывается огромное фойе со стойкой и предупредительным консьержем за ней, который сразу узнает молодого саудовца. Он помогает внести чемоданы, подает вниз лифт и постоянно добродушно улыбается. На их этаже холл освещают торшеры с кремовыми абажурами, давая неяркий свет, а пол прикрывает мягкий ковер цвета капучино. Каждые пару метров античные стульчики с искусно выгнутыми ножками. На одном – высокая ваза со свежими цветами, на другом – ваза, наполненная ароматными сушеными фруктами. Марыся поражена, так как не ожидала увидеть такой комфорт на чужой земле. Она думала, что семья мужа очень богата по саудовским меркам, но не по европейским, а тем более британским. Апартаменты открывают с помощью карты, молодые со служанкой-индуской и спящей в коляске крошкой пересекают порог. Хамид сразу падает на софу, но Марыся и Альпана стоят как вкопанные. Гостиная громадная и поразительно светлая. Одна из стен – сплошное окно, вмонтированное на расстоянии пятидесяти сантиметров от пола и почти до потолка. Закрывают его чудесные вышитые тюлевые шторы и тяжелые, связанные шнуром гардины. Стягивающая подвязка – в том же тоне, только чуть темнее. Украшены они кристаллами и кистями с шелковой бахромой. Когда женщины с трудом отрывают взгляд от чудесных хрустальных украшений вдоль штор, они переводят изумленные взоры на мебель.
– Это все антиквариат? – Марыся не дыша произносит первые слова.
– По большей части.
Хамид, видя шок на лице жены, озорно улыбается.
– Дядя был заядлым коллекционером предметов искусства и разбирался в этом.
– У него есть вкус! Никогда не надеялась такое увидеть у парня, который каждый день надевает белую тобу, платок на голову и шлепанцы, – искренне признается она, не задумываясь, что ее слова могут задеть супруга.
– Этот парень, – отвечает Хамид с издевкой, – окончил в Британии факультет истории искусства, и только ситуация дома вынудила его руководить семейным бизнесом. Не оценивай людей по одежде.
– Извини, но это культурный шок, – Марыся приседает рядом с мужем на краешек, потому что боится, что старое кресло тут же под ними развалится.
– Вся мебель отреставрирована, а когда чего-то не хватало, дядя заказывал у столяра, специализировавшегося на изделиях той эпохи. Идите, я покажу спальню, – говорит он.
– Я должна спать на этой большой исторической кровати, мaaм? – спрашивает с ужасом Альпана.
– Если господин так говорит, то так, по-видимому, должно быть.
Марыся тоже этому удивляется, но что делать.