(В сей жизни) всякая душа
Имеет собственную супротиву,
Что ей назначена Аллахом.
А потому в делах благочестивых
Старайтесь обогнать друг друга.[38]
Наконец-то дома
Все выходят из самолета как с креста снятые. Первый долгий отрезок пути проболтали, а длящийся почти два часа полет из Дубая в Эр-Рияд пролетел в мгновение ока, потому что они предались размышлениям и анализу прошлого. Только молоденькая Дарья по-прежнему блещет юмором и полна сил. Марыся еле волочит ноги, неся своего сына Адиля, который не дает себя забрать из материнских рук. Карим ведет сонную и капризничающую Надю, а Хамид только бросает бешеные взгляды, потому что не имеет понятия, что делать в этой патовой и унижающей его ситуации. Саудовец уже в самолете надел тобу и на голову повязал платок – вписался в толпу местных. Карим же, с его азиатскими чертами, может позволить себе европейскую одежду.[39] Марыся, с ее типично арабской красотой, закрывается черной абаей, а волосы покрывает длинным платком. Для нее это неудобная одежда, особенно после долгого пребывания в Азии, где она могла носить минимум одежды – и никого это не касалось, никого не возмущало.
Джон снимает чемодан с ленты, которая вынырнула из люка с первой поклажей багажа.
– Так, я буду уже собираться. Было очень приятно, надеюсь, еще увидимся…
Произнося эти слова, он стоит как вкопанный и будто не собирается двигаться. Видно, что рассчитывает на ответное приглашение.
Когда появляется коляска Адиля, измученная Марыся старается посадить в нее сына, но малыш судорожно вцепляется в ее волосы и извивается как уж. Оторванный от нее, он начинает жалобно плакать.
– Мама! – восклицает он в промежутке между всхлипываниями. – Мама!
Все посвященные замирают, пораженные таким сильным зовом крови и инстинктом ребенка.
Джон взрывается грубым смехом:
– Что?! Наверное, у него что-то перемкнуло!
Карим и Хамид только сжимают челюсти, Дарья оторопела, а Марыся сверлит наглого парня черными как уголь глазами, полными ненависти и презрения.
– Дарья, надевай абаю, черт возьми! – бросает она сестре плащ и смотрит на нее с таким вызовом, словно та во всем виновата.
– Как-нибудь созвонимся, – обращается девушка к новому знакомому, потому что тоже хотела бы, чтобы парень ушел. Она знает, что чересчур ослабила вожжи. У нее не было намерения сразу же отталкивать от себя сестру. С ней Дарья будет жить и благодаря ей сможет наконец навести порядок в своей жизни.
– У тебя есть мой номер, звякнешь когда-нибудь. – Она выразительно смотрит на англичанина, желая, чтобы тот наконец удалился.
«Зачем я ему столько наговорила о себе и своей семье? – сокрушается она задним числом. – Я неисправимая идиотка!»
– Оки-доки. До свидания! – говорит Джон на сленге, что никому не кажется забавным. Никто также не прощается с ним – все соответственно арабской манере поворачиваются к нему спиной.
Марыся наклоняется к Хамиду и тихо советует:
– Ты должен нанять няню. Ты сам не справишься.
– Знаю, – признает мужчина. – Завтра же буду искать. Может, поможешь мне? – предлагает он почти шепотом.
– Хорошо. Не вопрос.
Карим, стоящий сбоку, наблюдает за своей женой и ее бывшим мужем исподлобья. У него нет желания расспрашивать, о чем они шепчутся. Он сам придумал такой идиотский сценарий, значит, сам должен съесть кашу, которую заварил.
– Сообщу отцу, что вернулся. За нами приедут мои старые друзья, поляки, – информирует он Марысю, слегка при этом улыбаясь, что делает по привычке и что абсолютно не связано с радостью, но является естественным для азиатов. – Надеюсь, у них большая машина.
Он смотрит на огромный багаж и понимает, что без второй машины не обойтись.
– За мной приедет водитель. Если не поместитесь, могу у вас что-то забрать, – предлагает помощь Хамид.
– Прекрасно, – включается Дарья.
Она заметила взаимную ненависть до сих пор по– приятельски относившихся друг к другу мужчин. «Что с ними случилось? Ничего не понимаю», – думает она, так как была чересчур занята собой и флиртом, чтобы заметить, что творилось вокруг.
Пока выходящие совещаются, они вдруг слышат на площадке аэропорта раздающиеся вокруг приветствия:
– Салям алейкум! Салям алейкум![40]
– Алейкум ас-салям![41] – отвечает Карим, видя в толпе протянутые к нему руки отца. – Что ты тут делаешь, баба?[42]
Он удивлен и недоволен, но старается этого не показывать.
– Как это?! Сын возвращается после такого длительного отсутствия, а я не должен его приветствовать?
39
Саудовцы у себя в стране должны носить традиционную одежду: белую тобу и гутру (головной платок для мужчин, белый, в бело-красную или черную клетку). Если кто-то этого не делает, может быть наказан финансово, а молодежь даже плетью. Единственным исключением является костюм, который мужчины надевают на частные международные встречи. Женщины, местные и приезжие, невзирая на вероисповедание и национальность, должны носить черную абаю.