Но внутри любой тирании созревает сопротивление. И лидером его были Мотива и Сафит. Даже не поздно ночью, а почти перед самым утром, когда уже самый честный караул, отстоявший ночь, неожиданно для самого себя начинает падать в сон, сын Платов со своей сестрой повел других осмелившихся заложников по крепости Кыргена к его отпрыскам. Захватчик шантажировал их деревни детьми, и они решили отплатить ему той же монетой.
Крепость была очень большой, что было совсем не привычно для пустыни, и имела множество комнат. Но дети прислуживали в ней и знали каждую из них. Убирались они и в ночное время, от чего и знали расположение караула внутри крепости. Караульные не смущались пить при рабах и благодаря этому дети знали, кто точно сейчас не бодрствует. За годы, проведенные в заточении, они знали эти стены лучше тех, кто здесь живет.
Но все равно это очень много информации для обычных подростков, но не для Сафита. В отличие от других мальчишек, которых родители учили быть воинами, сын платов обучался грамоте и счету. Его отец мечтал когда-нибудь отправить его в пятерку городов с высокими стенами, чтобы он стал ученым. Отец надеялся, что скоро война дикой пустыни закончится и все будут искать умного человека, что скажет им как дальше жить в мире. Сегодня, конечно, Сафит понимал, что его отец просто грезил не замечая очевидного, но все равно ему благодарен за тренированный ум, благодаря которому он сильно выделялся среди сверстников. Собрав информацию всех рабов о жизни крепости, он смог обработать ее и выбрать идеальный маршрут и время для проникновения в комнату детей Кыргена.
В комнате было намного темнее, чем в коридоре, освещенного хоть и редкими, но яркими лампадами. Войдя в спальню они быстро направились к кроватям, как было много раз обговорено по плану Сафита. Но, к их удивлению, кровати были пусты. Дети начали шептаться и испуганно повторять Сафиту вопрос «что происходит?». Но ответ они получили не от него. В дверях комнаты и уборной появился десяток меднокожих, среди которых были Кырген и его дети.
- Ахахы! - рассмеялся завоеватель, заходя в гущу детей. Кырген был очень высоким, свыше двух метров, мускулистым воином, привыкшим биться на поле брани. Он не боялся их. - Вы, гаденыши, решили, что умнее всех? - Он схватил за руку Сафита, что держала кухонный нож, единственное оружие, что достали заложники, и очень сильно сжал обезоруживая мальчишку. Но даже когда нож упал Кырген и не думал отпускать, он стал заламывать парнишке руку, при этом не спуская с него глаз. Сафит пыхтел, пытался вырваться, скрипел зубами, но не издал не звука. Вместо него вскрикнула Мотива:
- Не надо! Ему больно! - сквозь слезы кричала сестра.
Их никто не держал, а просто взяли в кольцо. Все знали, не имеет смысла напрямую биться с меднокожими, ведь, как говорят, их вождь продал душу, и теперь все его племя непобедимо. Даже те, кто не верят в духов, понимал один не оспоримый факт - нет племени сильнее меднокожих в пустыне. Люди видели, что когда они злятся их медная кожа покрывается красными пятнами, и они могут ломать вражеские щиты одним ударом кулака. И вся их звериная мощь появилась при правлении Кыргена, что вырос в полтора раза и захватил пустыню. Ну как тут не начать верить в то, что он действительно продал душу?
Поэтому и Мотива, и остальные сопротивленцы смотрели, боясь двинуться, как вождь-захватчик наказывает их друга. Мотива могла позволить себе только плакать и просить помилование. Она упрашивала Кыргена остановиться и смотрела по сторонам ища поддержку. Но заложники, встретившись с ее взглядом, прятали лицо. Даже Сууми - самый младший из них - которому обещали, что их наказывать сильно не будут, если он донесет о восстании, молчал не требуя соблюдения договоренности. Сууми плакал так же сильно, как и Мотива. Он понимал, что его раскусят и будут бить. Но его племя. Оно хотело освободить мальчишку и сейчас находится в плену меднокожих. Да он предал сопротивление, но не предал своих соплеменников. Его побьют, но простят.
- Отец! - внезапно позвал вождя его младший сын. Аламир, в отличие от остальных меднокожих, не был так высок и широк в плечах. Он был похож на обычного пустынника и лишь цвет кожи выдавал в нем родство с остальными. - Это же наш верблюдник. Он ухаживает за моим любимцем и если сломать мальчишке руку, он не будет справляться со своей работой. Я не хочу грязного верблюда.