— Какое же дело ко мне имеется?
— Вы на мой вопрос не ответили?
— Не знаю, как и ответить на него. Это не объяснишь…
— Вот и другие-прочие не знают, как ответить, — Бублик, посопевши, полез в карман за сигаретами, венский стул, на котором он сидел посреди горницы, громко заскрипел. — А забывают. Это я давно заметил. Вы вот много читаете, у вас имеется образование какое-нибудь?
— Высшее.
— Почему же вы егерем работаете?
— Кем же мне работать, коли я по специальности — охотовед?
— Но ведь мало платят?
— Платят мало, это правда, но ведь не хлебом единым сыты бываем, дорогой.
— Так-то оно так… — Бублик не верил, что этот верзила ошивается при тайге бескорыстно: какой-то навар, и немалый, имеет, не без того. Дураков нынче нет. — Диссертацию, поди, создаете?
— Пишу.
Вася опять исчез на минутку, вернулся он с большой фарфоровой чашкой, которую держал обеими руками и ступал сторожко, закатив глаза под лоб. Чашка дымилась, по комнате разлился сладковатый дух.
— Пей. Може, за стол сядешь?
— Не, спасибо, я кружечку чуть-чего на пол поставлю, это ничего?
— Ничего, я тоже на пол ставлю.
— Мужики и есть мужики. Супруги вашей что-то не видать? И зимой я ее не видал?
— Без жены живу.
— Что так?
— Ушла. Скучно ей было.
— Да-а… — Бублик наметил для себя порассуждать о предательской женской сути, но рассуждать не стал, опасаясь ненароком обидеть хозяина: муж да жена — одна сатана. Егерь жег цыганскими своими очами, в которых были ирония и жалость. Так смотрят на шаловливых детей или на битых собак. Бублику взгляд этот шибко не нравился, тем не менее, приступать к основному, как ни крути, надо: не из-за чая же семь верст киселя хлебал по мерзкой дороге!
— Так я слушаю?
— Вот что… Тут, конечно… Вы ж с охотниками знакомы, кхе. Охотники, они — народ особый, смелый, понимаешь. Ну, и это, шкурки всякие имеют… Соболей, например, шкурки имеют и других куниц… Я лично в этих делах не очень кумекаю. Тут одна дама, она директором магазина работает, влиятельная дама, нужная и вам, между прочим. Так она просила…
— Вас понял, Аким Никифорович, и ничем помочь не могу — не хочу в тюрьму садиться, у меня на воле дел интересных много.
— Ага. Ну, ладно, коли так. Шкурки ж все одно на базаре тишком продают…
— Там и рекомендую купить.
— Ага. Спасибо. А дама, она все может: связи.
— Дама — не интересует, Аким Никифорович.
— Ладно. С этим, значит, покончено, — Бублик утер потный лоб платочком и, выпятив губы, прихлебнул чаю из кружки. — Кому охота рисковать? Рисковать никому нет охоты. Но просила. Я ничего, конечно, не обещал, но позондировать не мешает. Значит, на базаре рекомендуете? А у кого спрашивать?
Вася молча пожал плечами: не имею, дескать, представления, у кого и как спрашивать.
— Ага. А диссертация у вас на какую тему?
Егерь Вася засмеялся коротко и провел пальцем зачем-то по переплетам книг, стоявших на полках аккуратно, будто солдаты в парадном строю.
— Сложное название, но в общем — о защите окружающей среды.
— В струе тема: это модно теперь — окружающая среда.
— Это — актуально.
— Можно и так, — мирно согласился Бублик. — Не скучаете?
— Некогда скучать.
— Ага. У меня есть жена. У вас была жена, у меня есть. Не обижайтесь.
— Ничего, стерпим.
— Моя жена от меня пока не ушла и хочет иметь арабскую стенку, такую же, как у Быковых.
— А я тут причем?
— Вы не торопитесь. Так вот она хочет иметь в доме арабскую стенку, чтобы со звоном. Дверь откроешь в шкаф, и — музыка. Да, вспомнил: у меня же книжка в сейфе лежит, большой редкости книжка. Вам нужна? Она всем мужчинам нужна — «Женская сексопатология» называется. Надо?
— Нет, не надо.
— Жалко. Но я вам пригожусь, я сам-то по снабжению. Чуть чего — выручу. Стенки три на город всего, усекли?
— У тебя денег много?
— Денег нет, но займу, у отца хотя бы: раскошелится.
— Я с ним знаком, с твоим отцом — достойнейший человек. Труженик.
— Все так говорят.
— Я не понимаю…
— Не торопитесь, счас.
За окнами была дорога, обсаженная деревьями. По дороге кто-то проехал верхом на лошади, мелькнула шапка ушами врастык и смуглое нестарое лицо. Слышно было, как лошадь вытаскивает из грязи копыта: сперва копыта издавали мягкий стук, потом хлюпали. С таким примерно звуком вылазят пробки из бутылок.
— Слушаю?
— Вы с Зориным давно знакомы? С тем Зориным, который работает заместителем председателя горисполкома?