И вот однажды после обеда, когда все приближенные царя, кроме Синдбада, разошлись по домам, царь Тайгамус сказал Синдбаду:
- О Синдбад, ты стал для меня дороже всех моих приближенных, и я не могу расстаться с тобой. У меня есть к тебе большая просьба. Обещай мне, что исполнишь ее.
- Говори, какая у тебя просьба,- ответил Синдбад.- Ты был добр ко мне, и я не могу тебя ослушаться.
- Останься у нас навсегда,- сказал царь.- Я найду тебе хорошую жену, и тебе будет в моем городе не хуже, чем в Багдаде.
Услышав слова царя, Синдбад очень огорчился. Он все еще надеялся вернуться когда-нибудь в Багдад, а теперь надежду приходилось оставить. Ведь не мог же Синдбад отказать царю!
- Пусть будет по-твоему, о царь,- сказал он.- Я останусь здесь навсегда.
Царь тотчас же велел отвести Синдбаду помещение во дворце и женил его на дочери своего визиря.
Еще несколько лет прожил Синдбад в городе царя Тайгамуса и стал понемногу забывать Багдад. У него завелись друзья среди жителей города, все его любили и уважали.
И вот однажды ранним утром к нему вошел один из его приятелей по имени Абу-Мансур. Одежда на нем была разорвана, и тюрбан съехал набок; он ломал себе руки и горько рыдал.
- Что с тобой, Абу-Мансур?- спросил Синдбад.
- Сегодня ночью у меня умерла жена,- ответил его приятель.
Синдбад принялся его утешать, но Абу-Мансур продолжал горько плакать, ударяя себя руками в грудь.
- О Абу-Мансур,- сказал Синдбад,- что пользы так убиваться? Пройдет время, и ты утешишься. Ты ведь еще молодой и долго проживешь.
И вдруг Абу-Мансур заплакал еще сильнее и воскликнул:
- Как это ты говоришь, что я долго проживу, когда мне осталось жить всего один день! Завтра ты лишишься меня и никогда больше меня не увидишь.
- Почему?- спросил Синдбад.- Ты ведь здоров, и тебе не грозит смерть.
- Завтра похоронят мою жену, и меня тоже опустят с нею в могилу,- сказал Абу-Мансур.- В нашей стране такой обычай: когда умирает женщина, ее мужа хоронят живым вместе с нею, а когда умирает мужчина, с ним вместе хоронят его жену. «Это очень скверный обычай,- подумал Синдбад.- Хорошо, что я чужеземец и меня не похоронят живым».
Он постарался, как мог, утешить Абу-Мансура и обещал, что попросит царя избавить его от такой страшной смерти. Но когда Синдбад пришел к царю и высказал ему свою просьбу, царь покачал головой и сказал:
- Проси о чем хочешь, Синдбад, но только не об этом. Я не могу нарушить обычай моих предков. Завтра твоего приятеля опустят в могилу.
- О царь,- спросил Синдбад,- а если умрет жена у чужеземца, ее мужа тоже похоронят вместе с нею?
- Да,- ответил царь.- Но не беспокойся за себя. Твоя жена еще слишком молода и, наверно, не умрет раньше тебя.
Когда Синдбад услышал эти слова, он очень огорчился и испугался. Печальный, вернулся он к себе и с этих пор все время думал об одном - как бы его жена не заболела смертельной болезнью. Прошло немного времени, и то, чего он боялся, случилось. Его жена тяжело занемогла и через несколько дней скончалась.
Царь и все жители города пришли, по обычаю, утешать Синдбада. На его жену надели ее лучшие драгоценности, положили ее тело на носилки и понесли к высокой горе, находившейся недалеко от города. На вершине горы была вырыта глубокая яма, прикрытая тяжелым камнем. Носилки с телом жены Синдбада обвязали веревками и, подняв камень, опустили в могилу. А потом царь Тайгамус и друзья Синдбада подошли к нему и начали с ним прощаться. Бедный Синдбад понял, что пришел час его смерти. Он бросился бежать с криком:
- Я чужеземец и не должен подчиняться вашим обычаям! Я не хочу умереть в этой яме!
Но как ни отбивался Синдбад, его все-таки привели к страшной яме. Ему дали с собой кувшин воды и семь хлебных лепешек и, обвязав веревками, опустили в яму. А потом яму завалили камнем, и царь и все, кто был с ним, ушли обратно в город.
Бедный Синдбад очутился в могиле, среди мертвецов. Сначала он ничего не видел, но, когда его глаза привыкли к темноте, он заметил, что в могилу проходит сверху слабый свет. Камень, закрывавший вход в могилу, неплотно прилегал к ее краям, и тоненький луч солнца пробивался в пещеру.
Вся пещера была полна мертвецов - мужчин и женщин. На них были надеты их лучшие платья и драгоценности. Отчаяние и горе охватили Синдбада.
«Теперь- то уже мне не спастись, - подумал он.- Из этой могилы никому не выйти».