Сердце билось как сумасшедшее. Казалось, оно вот-вот выскочит из груди.
Они уже целую вечность смотрели друг другу в глаза. По крайней мере, так показалось Лейле. Но неожиданно мужчина отпустил ее, снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. Лейла закуталась в него, стараясь вобрать в себя тепло, которое хранил материал. Затем подтолкнул ее в руки к одной из женщин, а сам развернулся и медленно пошел к дворцу.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Халил направился к потайному входу, который он обнаружил еще будучи мальчишкой. Когда-то это была для него единственная возможность обрести хоть временную свободу. Слишком тяжело было соблюдать все строгие правила Идеального поведения, которое требовалось от принца. Ведь ему надлежало быть примером для остальных мальчиков и гордостью для отца.
Когда Халил открыл дверь, охранник удивленно поприветствовал господина. Не останавливаясь, Халил кивком ответил ему и поспешил к себе в комнату. У него не было ни малейшего желания возвращаться к гостям. Его настроение не располагало к веселью и светским разговорам.
Из его головы не выходила история с незнакомкой. Неужели он стал свидетелем того, что никто не должен был видеть?
Халил скинул с себя обувь, мокрые брюки… Все его мысли были заняты только происшествием на пляже.
Вот что случается, если держишь в руках красивую женщину. И к тому же голую. Даже огромный бесформенный кусок ткани не мог этого скрыть.
Ткань плотно облегала ее упругую грудь, напряженные соски и длинные ноги.
Халил закрыл глаза и позволил себе переместись в ту минуту, когда он крепко сжимал Лейлу в объятьях.
Черт возьми!
Он со злостью швырнул снятую одежду на стул и направился в ванную.
Стоя под струями воды, Халил никак не мог заставить себя думать о чем-нибудь другом.
Его тело бурно среагировало на эту женщину. И что? Любой нормальный мужчина почувствовал бы на его месте то же самое. В данный момент его должны интересовать совсем другие вопросы. Кто она? Почему находилась на пляже одна? И главное, зачем эта сумасшедшая зашла в море?
Ее слуги сказали, что она дочь богатого торговца и готовится к свадьбе. Стало жарко — вот и решила искупаться, хотя они советовали ей этого не делать.
Сомнительная история, если хоть немного подумать. Ему показалось, что слуги гнались за девушкой, будто та сбежала от них. Почему она так поступила? Если они сказали ему правду, то она была их госпожой. Если ей захотелось поплавать, то ей и не требовалось спрашивать у них разрешения. Слуги, наоборот, должны были сопроводить девушку на пляж и позаботиться о ее безопасности.
И почему она решила купаться в одежде? И зачем было надевать мужской костюм на голое тело? Что за странная причуда? Нет, тут явно кроется какая-то тайна!
Халил опустил голову, позволяя воде стекать по шее и спине.
Он должен был расспросить саму женщину, а не ее слуг. Она сказала немного, но достаточно для того, чтобы услышать сильный акцент. Зато она умело осыпала его оскорблениями. Еще никто не называл его обезьяной, сволочью и негодяем. И впредь никто не посмеет его так назвать.
А он просто отпустил ее.
И позволил ей остановить себя кратким «не надо», хотя Халил уже собирался поцеловать ее.
Не то чтобы он действительно так поступил бы… Девушка собиралась замуж, а это значит, что она принадлежит другому мужчине. Хотя Халил никогда не считал женщину чьей-либо собственностью. Эта мысль чужда его натуре.
К тому же с какой стати ему целовать незнакомку?
Более того, почему он тратит время, думая о ней?
Халил выключил воду, повязал полотенце вокруг бедер и вышел в комнату. И от неожиданно отшатнулся назад, так как не сразу заметил старика, который ждал его в гостиной.
— Черт, — буркнул Халил. — Хасан! Что ты здесь делаешь?
— Жду вас, мой господин.
— Это смешно! Сколько раз мне повторять, что я не хочу, чтобы ты ждал меня? Иди спать, Я сам справлюсь.
— Это нехорошо, принц Халил. Я ваш слуга. И должен во всем вам помогать.
— Я уже взрослый человек. Мне не нужна помощь. Тем более в переодевании.
— Вы — принц, ваше высочество. Я был дан вам в услужение в день вашего рождения. По традиции…
— Сейчас уже слишком поздно для традиций, — сказал Халил, положил руку на плечо старика и проводил его к двери. — Спасибо, но я все сделаю сам. Иди спать!
Старик поклонился так низко, что Халил испугался, что тот уже никогда не разогнется. Но Хасан легко выпрямился и вышел из комнаты.
Халил закрыл за ним дверь, думая над тем, смогут ли его люди когда-нибудь войти в двадцать первый век, забыв о многочисленных традициях и предписаниях. В детстве он, как полагается, следовал всем наставлениям. Но, прожив десять лет на Западе, понял, что многие из местных обычаев совершенно бесполезны и никому не нужны. А некоторые вообще следовало бы давно отменить в силу их глупости или жестокости.