Вернемся к порядку рассказа. Ибрахим умер и был погребен в предместье Харрана, в некоем месте, которое ныне называют «могилы курайшитов»[952]. Он скончался в 132 году[953]. Рассказывают также, что /288а/ когда дело Ибрахима стало для Марвана серьезным, он собрал своих помощников, доверенных людей, своих детей и людей, сведущих в государственных делах, и держал с ними совет. Но никто из них не привел ничего, что удовлетворило бы его. Среди них был 'Абд ал-Хамид ибн Йахйа, секретарь, но он молчал, не высказывая ничего. Когда же те, кто был у Марвана, поднялись, Марван задержал 'Абд ал-Хамида и сказал ему: «Я видел, что ты молчал, когда говорили те, кого ты [здесь] видел. Так, каково же твое мнение? Ведь это не то дело, о котором можно молчать такому, как ты, по твоему положению при мне и по степени моего доверия к тебе!» Он ответил: «О повелитель верующих, у меня есть мнение об этом, но я колеблюсь, открыть ли его тебе или умолчать, и мною овладевает нерешимость, как быть. Искреннее желание добра тебе и себе вместе с тобой [побуждает меня] открыть его; если же умолчать о нем, то [это] из боязни перед тобой и нежелания противоречить тебе». Марван сказал: «Когда это ты скрывал от меня что-нибудь из своих мнений и добрых советов, хотя бы они расходились с тем, что мне нравилось?» А он ответил: «О повелитель верующих, это дело не похоже на что-нибудь, что бывало. Это — такое дело, в котором есть некая грубость. Я боюсь стать тебе из-за этого в тягость и вызвать твои подозрения». Марван сказал: «Ты же хорошо знаешь, что никто не пользуется у меня большим доверием, чем ты; так говори же сообразно с этим!» Он спросил: «А ты примешь благосклонно, не станешь подозревать [меня]?» Он ответил: «Да». Он сказал: «О повелитель верующих, этот человек праведен заслугами и хорошо известен своим происхождением и своим родством с пророком, — да благословит его Аллах! — между тем та опасность с его стороны, которой мы страшимся, стала серьезной. Я всегда думал, что тебе следует целиком привлечь его на свою сторону и устранить вред, причиненный людьми, которые призывают /288б/ к нему, расположив его к себе и вступив в свойство с ним; и что тебе следует послать к нему, прежде чем откроется его дело, и настоять на его присяге тебе, выдать за него замуж одну из своих дочерей, которыми полон этот дворец, и дать ему в управление ал-Джазиру; а раз ты одаришь его, почтишь родством с собой и дашь вкусить сладость твоей власти — он будет в твоем войске. И тем более тогда ему надлежит благодарить тебя и опасаться дурных превратностей судьбы, если он проявит неблагодарность тебе. А если Аллах судит, чтобы его приверженцы рассеялись вследствие того, что ты устроишь в его деле, то справедливо, чтобы это было так, — раз ты вступил с ним в родство, покровительствовал ему, оказал милость и хорошо обошелся с ним. Вот если бы ты предупредил его [действия] тем, что я описал, не пытаясь опутать его какой-нибудь хитростью, то это не причинило бы тебе ущерба и не спутало бы твоих планов!» И опустил Марван голову, долго не отвечая ничего. Когда Абд ал-Хамид увидел это, то, не находя никаких доводов, чтобы предотвратить его гнев и неодобрение своим словам, сказал: «О повелитель верующих, неужели ты станешь мстить этому человеку с такой религиозностью, с таким достоинством и [при] его родстве с тобою?» Тот ответил: «Нет, но если бы ты сказал все это до того, как его дело приняло серьезный оборот и из-за него пролилось много крови, то твой совет было бы невозможно отвергнуть. Однако уже случилось то, что ты видишь, и в Хорасане и иных местах из-за него убито много народу из наших приверженцев, и это делает негодным то, что ты теперь сказал. Притом же он и сам знает, что это [было бы] из-за нашего страха перед ним, если бы я выполнил сказанное тобою, [теперь], когда он почти отнял то, чем мы владеем. И как мы изгоним их войска из Ирака в то время, как они перебили тех, кто /289а/ защищал его от них, и почти завоевали его?!» 'Абд ал-Хамид сказал: «О повелитель верующих, перед тобой два исхода, одного из которых тебе не избежать: или [дело обернется] в твою пользу, — тогда, клянусь Аллахом, тебе не повредит и не опорочит тебя родство с этим человеком и то, что ты оказываешь ему почтение из-за его родства с тобой; напротив, Аллах прибавит тебе добра и наградит тебя за это, и об этом пойдет хорошая молва; или же [дело обернется] против тебя, — тогда, что бы ни произошло, милость твоя этому человеку [станет] явной и известной, а также и благодеяние твое, то, что ты выдал за него замуж свою дочь и дал ему свою защиту, [будет] хорошо известно и неопровержимо». Марван ответил: «Я не отвергаю того, что ты сказал, но только момент сейчас трудный, и это — несвоевременно. Если бы я поступил с ним так, то его положение только бы укрепилось, а сирийцам это не прибавило бы ничего, кроме почтения к его делу и стремления искать близости к нему и отдалиться от нас и последовать за ним, из страха перед его войсками и желания поддержать его, поскольку мы открыто признали величие его достоинства». И он не согласился с 'Абд ал-Хамидом. И рассказывают[954], что он сказал ему: «Чтобы такой, как я, стал выставлять женщин против превратностей судьбы?! Клянусь Аллахом, я никогда не сделаю этого!» А этот 'Абд ал-Хамид был умным секретарем, который вошел в пословицу своим искусством составлять письма и своим красноречием, и ему приписывают всякие достоинства.
953
Эту дату приводят все источники. Согласно Ибн Халликану (№ 382, 72), это произошло в сафаре 132/сентябре-октябреи, л. 34а. См. также: Бартольд,