Двигаясь далее на север, Масуди прошел на корабле вдоль берегов Эфиопии, о которой он сообщает, что это обширная страна, где правит ан-наджаши — негус, эфиопский император.
Обогнув Африканский Рог, корабль, на котором плыл путешественник, остановился на острове Сокотра, лежащем недалеко от побережья нынешнего Йемена. Остров этот славился алоэ особого сорта, которое вывозили в другие страны. Знаменитое сокотринское алоэ, видимо, способствовало тому, что об острове стали складываться различные легенды, одну из которых приводит и Масуди. Согласно этой легенде, Александр Македонский поселил на Сокотре, по совету своего воспитателя Аристотеля, значительное число греков, которые якобы до времени Масуди сохранили свой язык и даже родословные. По мнению путешественника, Сокотра — это единственное место на земле, где в его время еще сохранились «чистые», ни с кем не смешавшиеся греки. Действительно, в то время на острове еще обитали потомки греческих переселенцев, сохранявшие свой язык, обычаи и христианскую религию. Их далекие предки попали на Сокотру не при Александре, а позже, в эллинистическую эпоху.
Покинув Сокотру, Масуди проплыл вдоль юго-восточного берега Аравийского полуострова и высадился в важнейшем порту Омана Сухаре, через который тогда осуществлялись торговые связи между Йеменом, Ираком и Китаем. Несмотря на многочисленные потрясения Сухар богател день ото дня. Многие дома там были построены из кирпича и дорогого тикового дерева, на берегу моря, у самой гавани, красовалась соборная мечеть с высоким минаретом, облицованным разноцветными изразцами.
Из Сухара было рукой подать до иранского порта Сираф.
Масуди отсутствовал в Багдаде всего около двух лет, но за этот короткий срок он успел побывать в Иране, Индии и на побережье Восточной Африки. Теперь ему предстояло осмыслить увиденное, привести в порядок свои записи, заполнить кое-какие пробелы в образовании, которые он ощутил во время странствий.
Известно, что через несколько месяцев после возвращения в Багдад Масуди отправился на юг, в важнейший после Багдада культурный и торговый центр Ирака Басру, которая находится на берету Шатт эль-Араба — реки, образующейся от слияния Тигра и Евфрата. К этому городу Масуди спустился на речном корабле по Тигру.
Согласно классификации городов, основанных «при исламе» — с того времени, когда эта религия вышла за пределы Аравийского полуострова, — приводимой Масуди в «Книге указания и наблюдения», Басра занимает первое место, так как это первый город, основанный арабами-мусульманами на отвоеванной у Сасанидов территории. В 638 г. второй мусульманский халиф Омар ибн ал-Хаттаб приказал командующему арабо-мусульманскими войсками в Ираке, одному из сподвижников основателя ислама, Утбе ибн Газвану построить на месте заброшенного иранского укрепленного поста, который арабы называли ал-Хурайба («Маленькая руина»), военный лагерь-базу (дар ал-хиджра), который служил бы источником военной силы для осуществления дальнейших завоеваний. Первоначально дома в Басре строились из кирпича-сырца, а со второй половины VII в., при первом омейядском наместнике города Зийаде ибн Абу Суфиане, здесь стали возводиться постройки из обожженного кирпича — соборная мечеть и дворец наместника. Зийад ибн Абу Суфиан разработал административное деление Басры на пять районов (ахмас), каждый из которых был заселен бедуинами, выходцами из определенной группы племен.
Долгие годы Басра была центром интеллектуальной жизни Ирака. Здесь возникла грамматика арабского языка, появилось особое религиозно-философское учение мутазилизм, о котором кратко говорилось во второй главе книги. В Басре жили первые знатоки хадисов — преданий о высказываниях и поступках Мухаммада, а также собиратели сведений по истории арабо-мусульманского государства. В этом городе родились крупнейшие арабские поэты Башшар ибн Бурд и Абу Нувас, жили и работали знаменитые прозаики — Абдаллах ибн ал-Мукаффа, Сахл ибн Харун, Джахиз.
Как и многие другие города Халифата, Басра имела бурную историю, одной из наиболее ярких и трагичных страниц которой было восстание чернокожих рабов-зинджей. Десятки тысяч рабов в нечеловеческих условиях занимались осушением болот. Во главе восстания в Халифате, которое продолжалось с 869 по 883 г., встал приверженец одной из экстремистских мусульманских сект — азракитов, араб по происхождению Али ибн Мухамад ал-Баркуи, который провозгласил себя халифом. Центром восстания была вновь основанная столица государства зинджей Мухтара, находившаяся в низовьях Шатт эль-Араба. Повстанцы захватили Басру, а также важный торговый город ал-Ахваз в иранской провинции Хузистан. Али ибн Мухаммад и его ближайшие сподвижники вскоре почувствовали вкус власти и стали нещадно грабить население захваченных территорий. Масуди, приводящий интересные сведения о восстании в «Золотых копях», сообщает, что в Мухтаре захваченные в плен арабские женщины продавались с молотка. Одна знатная дама, происходившая из рода халифа Али, попросила у предводителя зинджей заступничества. Однако Али ибн Мухаммад сурово ответил: «Господин твой, которому ты принадлежишь, имеет больше прав распоряжаться тобою, чем я». Такая бездумная политика привела к тому, что от восстания чернокожих невольников отошли присоединившиеся к ним на первых порах крестьяне- феллахи и бедуины. В захваченной зинджами Басре хозяйничал один из видных сторонников Али ибн Мухаммада Мухаллаби, отпрыск знатного арабского рода. Он велел установить минбар (кафедру для проповедей) на одном из племенных кладбищ города и стал по пятницам — дням общей молитвы у мусульман — и по праздничным дням произноситьтам проповеди, в которых проклинал обе халифские династии — и Омейядов, и Аббасидов.
Обеспокоенный халифский двор решил, наконец, покончить с новоявленным самозваным халифом. В 883 г. против зинджей выступило пятидесятитысячное войско под командованием брата халифа Мутамида Муваффака. Вскоре правительственные войска взяли Басру и ал-Ахваз. В Басре сопротивление сторонников Мухаллаби воинам Муваффака было особенно яростным, однако в конце концов повстанцы были разбиты. Оставшиеся из них в живых попрятались по колодцам, из которых они выходили по ночам в поисках пропитания. Несчастные первоначально ели кошек, собак и мышей, а когда и этих животных не стало, принялись за человеческие трупы. Масуди приводит рассказ об одной женщине, стороннице Мухаллаби, которая плакала из-за того, что от растерзанного другими голодными тела ее умершей сестры ей досталась только одна голова.
Овладев Басрой и ал-Ахвазом, Муваффак нанес последний удар по столице зинджей Мухтаре. После длительной осады город пал, а предводитель зинджей Али ибн Мухаммад и большинство защитников Мухтары погибли. Захваченных в плен участников восстания пригнали в Багдад, где они подверглись мучительной публичной казни.
Несмотря на все эти потрясения, а также на то, что пальма первенства среди иракских городов безусловно перешла к Багдаду, Басра во времена Масуди оставалась важным торговым и культурным центром. Хотя город и не стоял непосредственно на море, в тамошний порт ал-Кала поднимались по Шатт эль-Арабу большие океанские суда. На специальной площади, где останавливались купеческие караваны, — Мирбаде — слышалась разноязыкая речь. В окрестностях Басры выращивались виноград и финики, которых было так много, что возникла пословица «Повез финики в Басру», соответствующая русской «Поехал в Тулу со своим самоваром».
Приехав в Басру в 917 г., Масуди успел застать в живых одного из самых колоритных филологов второй половины IX — начала X в. — Абу Халифу ал-Фадла ибн Хубаба ал-Джумахи, который умер в том же году. Джумахи славился красноречием и отличался тем, что всегда говорил в соответствии с правилами классического арабского языка, и это, по свидетельству Масуди, выходило у него совершенно естественно. Большую часть жизни Джумахи провел в Басре, где снискал уважение сограждан и даже занимал посты в местной администрации. Однажды филолог был отправлен вместе с другими басрийцами к халифу Мутадиду с петицией о снижении налогов. Только красноречие Джумахи убедило халифа в правоте жителей Басры, и он согласился удовлетворить их просьбу. Однажды, правда, любовь к арабскому языку сослужила этому учителю Масуди плохую службу. Как-то раз Джумахи пригласили на загородный пикник. Недалеко от того места, где расположились пирующие, находилась плантация финиковых пальм. Дело было как раз в то время, когда созрел урожай фиников, поденщики срывали спелые гроздья и складывали их в большие корзины. Один из приглашенных попросил Джумахи разъяснить некий коранический аят-стих, и знаменитый филолог, обрадованный возможностью блеснуть своими познаниями, тут же принялся за дело, обильно уснащая свою речь стихотворными и прозаическими цитатами, которые подтверждали определенный способ прочтения священного текста. Вдруг на устроителя приема, его гостей и слуг набросились поденщики и принялись их жестоко избивать. Уже потом выяснилось, что, услышав странные слова, произносимые Джумахи, эти неискушенные в тонкостях грамматики и богословия люди решили, что собравшиеся святотатствуют — издеваются над священной книгой мусульман.