Впервые нашему путешественнику довелось отправиться в Сирию в 921 г. Тогда он приехал на север страны и пожил некоторое время в Алеппо (Халебе), расположенном на небольшой реке Кувайк. Здесь Масуди познакомился и подолгу беседовал с местным кади (мусульманским судьей) Ибрахимом ибн Джабиром, а также осматривал древние памятники. Ведь Алеппо существовал еще за три тысячи лет до времени жизни Масуди. При Селевкидах, в государство которых Сирия вошла после распада державы Александра Македонского, Алеппо превратился в настоящий эллинистический город. Его внешний облик сильно изменился в связи с распространением христианства и последующим установлением господства Византии. В 631 г. Алеппо капитулировал перед подошедшим к нему арабо-мусульманским войском. По договору о капитуляции завоеватели обязывались оставить в неприкосновенности все христианские церкви города, поэтому последователям новой религии — ислама — пришлось переделать в мечеть античную арку, которая стояла в начале колоннады, превратившейся ко времени падения господства византийцев в обычную восточную городскую улицу, тесно и неровно застроенную домами, на первых этажах которых помещались лавки. При омейядских халифах — то ли при Валиде ибн Абд ал-Малике, то ли при Сулаймане — весьма заботившихся о благоустройстве сирийских городов, на месте первой мечети была возведена виденная Масуди Большая мечеть, которая coxранилась до наших дней. Гуляя в 921 г. по улицам Алеппо, Масуди, разумеется, не мог знать, что через 23 года город будет захвачен войсками рода Хамданидов, один из наиболее ярких сынов которого, Сайф ад-Даула, прославившийся победами над византийцами, сделает Алеппо столицей своего эмирата. Вокруг сиятельного мецената соберется круг талантливых поэтов и ученых, среди которых засияет имя великого поэта арабского средневековья Мутанабби (915—965).
Из Алеппо Масуди отправился на северо-запад, в город Антиохию, или, как ее называли арабы, Антакию, основанную около 300 г. до н.э. бывшим полководцем Александра Македонского Селевком (IV-III вв. до н.э.). Антиохия входила в пограничную зону ал-Авасим. Здесь Масуди посещал христианские храмы — церкви св. Марии, св. Варвары и св. Павла. Не оставил он своим вниманием и античные развалины древнего города. Правда, в настоящее время сообщения Масуди о древних развалинах весьма трудно поддаются идентификации. Во всяком случае, в «Золотых копях» путешественник сообщает о руинах некоего античного храма, расположенного на горе внутри города. В храме имелись многочисленные статуи и другие священные изображения. Судя по тому, что Масуди приводит мнение последователей языческой секты сабиев, основная масса которых проживала в городе Харране на северо-востоке Сирии, которые считали, что этот храм в Антиохии был построен самим древнегреческим богом Асклепием, можно предположить, что развалины, виденные Масуди, были некогда святилищем этого божества, разрушенным, по данным Масуди, в IV в. н.э. при первом римском императоре, принявшем христианство, Константине и превращенным в наблюдательный пункт. Во времена Масуди дежурившие там воины должны были предупреждать начальника гарнизона Антиохии о приближении ромейских судов. Рядом с соборной мечетью города наш путешественник видел еще один старинный храм, который он называет ад-Димас.
Из Антиохии Масуди направился в другой город, принадлежавший к пограничной зоне ал-Авасим, Тарсус. Для христиан он был знаменит тем, что здесь, по преданию, родился апостол Павел. Возможно, именно это обстоятельство, помимо важного стратегического положения Тарсуса, было одной из причин, заставлявших византийцев с таким упорством стремиться захватить и удержать город. Арабы-мусульмане же не хотели уступать его своим воинственным соседям, и Тарсус неоднократно переходил из рук в руки, подвергаясь опустошительным разрушениям, но вновь отстраиваясь и укрепляясь заново. В то время, когда там побывал Масуди, Тарсус был сильной крепостью, обладавшей двойными стенами. На военную роль города указывало и название ворот, обращенных в сторону врага. Они именовались Баб ал-Джихад — «Воротами священной войны».
Последним из трех основных городов в зоне ал-Авасим Масуди побывал в Адане — самом северном укрепленном пункте Сирии на границе с Византией. Так же как и Тарсус, Адана неоднократно переходила из рук в руки. В последний раз перед приездом Масуди город был захвачен византийским императором Василием I в 875 г., но затем он вновь был отобран арабами-мусульманами. В середине сороковых годов, еще при жизни Масуди, Адана снова на короткий срок попала под власть ромеев. Путешественник был принят ее комендантом, известным воином и дипломатом Абу Умайром Ади ибн Ахмадом ибн Абд ал-Баки ат-Тамими, который не раз бывал в Константинополе и других городах Ромейской державы с дипломатическими поручениями. Надо ли говорить о том, что гораздо чаще ему приходилось сходиться с византийцами не в дворцовых залах, где проводились официальные приемы, а на поле брани. Возможно, что Абу Умайр многое рассказал Масуди об обычаях византийцев, об административном делении Византии, о ее столице Константинополе. Сведения, которые сообщил этот уважаемый как арабами-мусульманами, так и своими врагами-византийцами человек, были тем более ценны, что Абд ал-Баки прекрасно владел греческим языком, и Масуди, беседуя с ним, черпал информацию, что называется, из первых рук. Недаром наш автор назвал Абу Умайра старейшиной сирийских пограничных крепостей.
Другим важным информатором Масуди о положении в Византии был знаменитый моряк, гроза византийских берегов, Лев Триполитанин, или, как его называли арабы-мусульмане, Абу-л-Харис Лави. Лев Триполитанин был по происхождению византийцем, принявшим ислам и развернувшим жестокую морскую войну против своих бывших соотечественников. В 904 г. он совершил дерзкий набег на византийский город Фессалонику, где захватил много пленных и богатую добычу.
Будучи человеком весьма обстоятельным, стремившимся к получению как можно более полных и объективных данных, Масуди при написании своих сочинений, в которых много места уделяется Византии, не мог удовлетвориться сообщениями устного характера. Поэтому он широко использовал как арабо-мусульманские, так и собственно византийские источники. Видимо, сведения общего характера о Ромейской империи Масуди почерпнул из географических трудов своих предшественников — Ибн Хардадбеха и Кудамы ибн Джафара. Многим был он обязан также ныне утраченным трудам арабо-мусульманского автора IX в. Муслима ибн Абу Муслима ал-Джарми. Джарми попал в византийский плен, затем был выкуплен в 845 г. Он поведал своим соотечественникам не только собственно о Византии и византийцах, но также и об их соседях — аварах, булгарах, славянах. Кроме того, наш автор опирался на официальные отчеты о сезонных походах арабов-мусульман против Византии, в которых, видимо, содержалось много конкретных фактов. Из сочинений византийских авторов Масуди проработал хронику александрийского монаха V в. н.э. Анниана. В одной из церквей Антиохии наш автор, по его словам, видел какую-то византийскую летопись, написанную по-гречески, с которой он ознакомился, по всей видимости, при помощи переводчика — в то время в Сирии было немало лиц, свободно владевших языком ромеев. В Халифате проживало много христиан, которые принадлежали как к господствовавшему в Византии религиозному направлению — православию, так и к другим ветвям христианства. Очевидно, к X в. большинство христиан в арабо-мусульманском государстве стало забывать языки, на которых они раньше говорили, главным образом сирийский. По этой причине образованные представители христианских общин на Ближнем Востоке были вынуждены создавать исторические сочинения, в которых много места отводилось истории Византии, на арабском языке, чтобы быть понятыми своими единоверцами. Для собирания сведений давней и недавней истории Ромейской державы Масуди пользовался трудами многих христианских авторов, писавших по-арабски: православных иерархов Евтихия и Агапия, несторианского писца Йакуба ибн Заккарии, яковитского священника Абу Заккарии Данха, маронского ученого Кайса ал-Маруни.