Иногда халиф, окруженный свитой, выезжал в город. Для этого случая подбирали чистокровных отборных коней. Впереди ехал трубач. Знаменосец держал черное знамя, на котором белыми буквами было написано: «Мухаммад — посланец Аллаха». Сопровождающие ехали так, чтобы защищать халифа от ветра и зноя солнечных лучей. Зеваки со всего Багдада собирались поглазеть на потомка дяди пророка Мухаммада.
Очень важную роль в жизни обитателей Дар ал-Хилафы играла одна существенная сторона дворцового церемониала, возможно, наименее официальная, — ночные пиршества халифа с его сотрапезниками, иначе говоря, собутыльниками, — надимами. Безусловно, сам халиф развлекался таким образом, в то время как для надимов ночные бдения у Повелителя верующих были самой настоящей службой, за которую они получали фиксированное жалование. В качестве надимов у халифа служили ученые и литераторы, которые отличались хорошими манерами, остроумием, знали много стихов и анекдотов старинных и современных им поэтов, сами умели сочинять стихи или отличались какими-либо другими достоинствами. Нередко для образованного человека — адиба — служба в качестве надима-сотрапезника у халифа или какого-нибудь другого влиятельного лица была единственным источником существования. Часто надимами халифам служили действительно замечательные деятели арабо-мусульманской культуры. Одним из таких был друг и учитель Масуди Абу Бакр Мухаммад ибн Йахйа ас-Сули (ум. ок. 946 г.). Сули учился у крупнейших филологов Салаба и Мубаррада. Он был одним из знаменитых шахматистов своего времени, благодаря чему и оказался при дворе халифа Муктафи (902—908), страстного любителя шахмат. Однажды состоялся матч между Сули и другим видным шахматным игроком той эпохи — Маварди. Первоначально, как сообщает Масуди, халиф держал сторону Маварди, которого он хорошо знал и манерой игры которого восхищался. Однако вскоре проявилось превосходство Сули, и Муктафи стал «болеть» за нового шахматиста. Впоследствии Сули составил специальное сочинение об аббасидских халифах, в котором он уделил особое внимание властителям, с которыми ему лично довелось общаться. В этом сочинении Сули подробно пишет о личной жизни халифов, о том, как проходили ночные застолья, на которых присутствовали надимы. Фактически «История Аббасидов» Сули является одним из первых арабо-мусульманских сочинений мемуарного жанра.
Надо сказать, что во времена Масуди шахматы получили широкое распространение в Халифате, прежде всего, конечно, среди знатных лиц. Видимо, арабы унаследовали эту игру от иранцев, к которым она, в свою очередь, попала прямо со своей родины — из Индии. Воспоминание о том, что родина шахмат — Индия, сохранилось и в арабо-мусульманское время. Масуди, например, сообщает, что изобретателем этой игры является легендарный индийский царь Балхит, который придумал шахматную доску и фигуры, соответствующие небесным телам. Шахматы, изобретенные Балхитом, были волшебными, и с их помощью царь мог разгадывать замыслы своих врагов. Подробно описывает Масуди также и шахматные доски, существовавшие в его время, сообщает интересные сведения о том, каким образом проводились шахматные состязания. Оказывается, шахматисты во время игры подогревали свой спортивный пыл различными шутками, анекдотами и смешными стишками, которые, по мнению Масуди, помогали им добиваться успеха.
Вернемся, однако, к багдадским халифам и их сотрапезникам. Все тот же Сули оставил описание того, как проходили беседы халифа Ради (934—940) с его надимами. Первоначально все присутствующие читали хвалебные стихи в честь Повелителя верующих. Затем Ради начинал сетовать на бремя власти, утверждая, что стал халифом не по своей воле. Надимы всячески старались его утешить. Сам Сули говорил Ради, что бремя, которое нес пророк Мухаммад, было куда как более тяжелым, нежели участь халифа.
Несмотря на то что ислам не приветствовал употребление вина, в покоях аббасидских халифов оно лилось рекой. Нередко устраивались далеко не шахматные и не спортивные состязания в винопитии, причем побеждал тот, кто раньше показывал халифу опорожненный кубок.
Однако наиболее интересным как для халифа, так и для всех участников ночного пиршества были те рассказы и анекдоты, которыми надимы развлекали Повелителя верующих. Немало таких рассказов, не всегда носящих пристойный характер, сохранилось в «Золотых копях» Масуди. Приведем один из них.
Жил в Мекке один низкий человек, который устраивал в своем доме собрания, где мужчины и женщины предавались блуду. Был он знатным курайшитом (соплеменником основателя ислама Мухаммада. — Д.М.). Как-то жители священного города пожаловались на него правителю, который выслал нечестивца на близлежащую гору Арафат. Однажды злодей тайком пришел в Мекку и договорился с остальными развратниками о том, чтобы они нанимали ослов и ездили к нему для вкушения наслаждений. Нечестивые собрания вновь участились, о чем снова узнал правитель. Он послал за сводником и, когда того привели, сказал ему:
— Ах ты, враг Аллаха! Я выгнал тебя из священного города, но ты вновь развращаешь сограждан!
Распутник, конечно же, полностью отрицал всяческую вину. Тогда жители Мекки посоветовали правителю собрать всех наемных ослов и послать их на Арафат — если они придут к дому нечестивца, значит, он виновен. Правитель повелел поступить им таким образом. Ослы, конечно же, пришли прямо к дому развратника. Правитель счел это свидетельское показание достаточным для того, чтобы наказать сводника хорошей поркой, однако когда того привели и он увидел приготовленные плети, то сказал, что его нельзя наказывать на основании показания ослов, так как тогда все мекканцы станут посмешищем жителей Ирака. Правитель рассмеялся и отпустил развратника на все четыре стороны.
Некоторых надимов, даже очень знатного происхождения, весьма влиятельных, служба у халифа не доводила до добра. Масуди сообщает, что совместные ночные трапезы с Харуном ар-Рашидом привели одного из членов знаменитой вазирской династии Бармакидов к гибели, после чего халиф приказал подвергнуть опале весь этот род, который был почти поголовно уничтожен. Дело в том, что халиф питал особую привязанность к сыну своего вазира Йахьи ал-Бармаки Джафару, который, как и халиф, был большим знатоком философии. По ночам Харун ар-Рашид любил встречаться с Джафаром и обсуждать с ним различные философские проблемы. Вскоре об этих встречах узнала сестра халифа, Аббаса, которая выразила желание также принимать участие в этих беседах. Желая придать присутствию своей сестры на ночных встречах законный с точки зрения шариата характер, Харун ар-Рашид решил выдать сестру за Джафара, но потребовал, чтобы брак так и остался фиктивным. Аббаса, которая стала посещать философские беседы в качестве жены Бармакида, вскоре полюбила умного, образованного и красивого вельможу. Она пожелала, чтобы брак их стал не фиктивным, а самым настоящим, однако Джафар не смел ослушаться халифа, страшась его гнева. Тогда Аббаса, заручившись поддержкой матери своего мужа, соединилась с ним под видом рабыни- невольницы и родила от него ребенка. Поздно узнавший правду Джафар попытался скрыть свои подлинные отношения с Аббасой от ее царственного брата, однако вскоре все стало явным — тайну влюбленной раскрыла халифу его супруга госпожа Зубайда, с которой Аббаса поссорилась. Разгневанный халиф велел казнить Джафара и опозорившую халифский род Аббасу. После этого репрессии якобы были применены и против всех остальных Бармакидов. На самом деле история падения Бармакидов, приведенная Масуди, является всего-навсего красивой легендой. Халиф расправился со своими верными слугами потому, что, с одной стороны, боялся их возрастающего влияния на государственные дела, а с другой стороны, хотел завладеть их огромными богатствами, которые и были сразу же конфискованы.
Вообще, о халифском дворце, о халифах среди жителей Багдада ходило множество легенд и преданий, некоторые из которых были записаны Масуди и благодаря ему дошли до нас.
Так, например, наш автор приводит рассказ знаменито певца начала IX в. Исхака ал-Маусили о том, что однажды во время ночного пира ему довелось петь в покоях Харуна ар-Рашида. Когда все гости и музыканты стали расходиться, Харун ар-Рашид велел Исхаку ал-Маусили посидеть еще немного, а сам задремал. Вдруг в халифских покоях появился какой-то незнакомый Исхаку юный красавец. Музыкант удивился тому, что этот юноша вошел в столь поздний час без доклада к самому Повелителю верующих, и решил, что это наверное, сын Харуна ар-Рашида от одной из многочисленных наложниц, которого Исхак еще не знал. А таинственный пришелец взял у музыканта лютню, чудесно заиграл на ней и запел. Потом он положил лютню на место, сказал Исхаку: «Если уж собираешься играть, то играй только так», — и вышел из залы. Пораженный всем случившимся Исхак ал-Маусили подошел к хаджибу и спросил, кто был тот юноша, что только что вышел из этой залы. Хаджиб ответил, что в залу сейчас никто не входил и никто из нее не выходил. Еще более растерянный Исхак вернулся назад и рассказал обо всем случившемся проснувшемуся Харуну ар-Рашиду. Халиф решил, что музыканту являлся сам черт-шайтан, и попросил его спеть песню, которую он слышал от пришельца. Маусили заиграл и запел. Мелодия и слова очень понравились халифу, и он отпустил музыканта домой, богато его наградив.