В хрониках династии Тан (618–907) сохранились имена аббасидских халифов, сильно измененные в китайской передаче. Но вопрос об обмене официальными посольствами между халифами и богдыханами до сих пор остается открытым. В арабоязычных источниках не сохранилось сведений о приеме какого-либо китайского посольства в Багдаде или в Самарре. Есть версия, что некоторые купцы, прибывавшие в Китай из Халифата, выдавали себя за официальных послов халифа, чтобы получить таможенные льготы и предотвратить разграбление своих товаров местными властями.
Торговые сношения Халифата с Индией, Индонезией и Китаем оставили значительный след в арабоязычной литературе. В IX веке, когда морские пути в эти далекие и до того неизвестные страны были освоены арабскими и персидскими купцами, в большом изобилии создавались рассказы, которые И. Ю. Крачковский называет «географическими сказками». Эти «сказки», в которых правдивые сведения о чужих странах и народах перемешивались с необузданным вымыслом, находили множество слушателей в Басре, Сирафе и Багдаде{102}.
К середине IX века относятся рассказы «купца Сулеймана», получившие литературную обработку в следующем столетии. Этот предприимчивый искатель наживы предпринял несколько поездок с торговыми целями в Индию, а оттуда, через Малаккский пролив, в Китай, и довольно живо, с подробностями, описал свои путешествия. Позже рассказы Сулеймана были дополнены Ибн Вахбом, другим купцом-путешественником, который побывал в этой столице танского Китая Хумдане (Синаньфу).
Торговле Халифата с Византией мешали частые арабо-византийские войны. Однако торговый обмен между ними не прекращался, и «корабли румов» постоянно посещали гавань Трапезунда, бывшего северными торговыми воротами Халифата. Византия нуждалась в восточных товарах, которые она могла получать только от мусульманских купцов.
Арабский торговый флот господствовал в Средиземном море. Здесь Египет играл такую же важную роль, как Ирак в Индийском океане. Долина Нила находилась в торговых отношениях с Магрибом, Андалусией и Западной Европой. Однако если торговый обмен Андалусии и Магриба с Египтом, а через него с азиатской территорией Халифата был регулярным, то торговля с Западной Европой имела скорее спорадический характер. Существует теория, разработанная бельгийским историком Анри Пиренном, что арабские завоевания и образование Халифата нарушили экономические связи, установившиеся в эпоху Античности между Востоком и Западной Европой{103}. Она встретила скептическое отношение со стороны европейских медиевистов, хотя, как нам кажется, основные выводы этого ученого, базирующиеся на большом и интересном фактическом материале, заслуживают серьезного внимания. В частности, не подлежит сомнению, что морская торговля сирийцев с франкским королевством Меровингов в V–VI веках была довольно оживленной, но после установления арабского господства в Сирии почти совершенно прекратилась. Она не получила развития и при Каролингах, династия которых утвердилась в 751 году, то есть почти одновременно с приходом к власти Аббасидов.
В прямой связи с «франко-мусульманскими» торговыми отношениями стоит вопрос о дипломатических связях между аббасидскими халифами и франкскими государями. В западноевропейской историографии утвердилось мнение, что они были установлены при Пипине Коротком (751–768), современнике халифа Мансура, и получили развитие при Карле Великом (768–814), современнике Харуна ар-Рашида. Но академик В. В. Бартольд в своем исследовании «Карл Великий и Харун-ар-Рашид»{104} обращает внимание читателей на полное молчание арабоязычных авторов о каких-либо сношениях аббасидского халифа с императором Карлом Великим. Более того, в Халифате ничего не знали об этом императоре; даже его имя не было известно. Равным образом Эйнхард и другие франкские летописцы ничего не сообщают о Халифате и не знают имен халифов. Таким образом, В. В. Бартольд сделал вывод о том, что дипломатических контактов между халифами и франкскими правителями не существовало.
Против выводов В. В. Бартольда выступил известный византинист А. А. Васильев в «Византийском временнике»{105}. В ответ ему В. В. Бартольд выступил со второй статьей «К вопросу о франко-мусульманских отношениях»{106}. После этой дискуссии на страницах научных журналов положение В. В. Бартольда о легендарности дипломатических отношений между Аббасидами и Каролингами можно признать вполне доказанным.
Это, впрочем, не исключает поручений разведывательно-дипломатического свойства, которые могли даваться купцам. Почти вся торговля, связывающая Западную Европу с Востоком в это время, находилась в руках еврейских купцов; об их деятельности знали и арабоязычные географы. Эти купцы везли из Западной Европы в страны Востока рабов, бобровые и горностаевые меха и мечи. Путь их лежал по Средиземному морю, затем через Египет в Красное море и далее в Индию и Китай. С Востока в Европу они доставляли мускус, пряности, камфару и прочие ценные товары, потребителями которых была прежде всего придворная знать. При дворе Карла эти купцы пользовались почетом и доверием. Франкский император давал им разного рода задания. Такое задание, например, было возложено на купца Исаака, который в самом конце VIII века отправился на Восток и пробыл там несколько лет. Он вернулся через Тунис и Сицилию в Италию, привез с собой слона и другие подарки, якобы присланные Харуном ар-Рашидом, и выдал себя за халифского посла. В глазах европейцев слон, носивший кличку Абу-л-Аббас, совершенно затмил самозваного посла. Невиданное в Европе животное повсюду собирало огромные толпы зевак. Пройдя Италию, слон преодолел Альпы и в 802 году оказался в Аахене, куда ко двору Карла Великого прибыл и сам Исаак. В 810 году этот слон, увековеченный упоминанием во франкской летописи, скоропостижно околел. Что же до подарков, присланных халифом императору (водяные часы с фигурами, шелковый шатер и др.), то они не могли сохраниться, так как в действительности их и не было{107}.
Торговля Халифата с Восточной Европой в изучаемый нами период еще не получила развития. Но уже были известны пути по Каспийскому морю и Нижней Волге в Хазарский каганат, устанавливались сношения с Киевской Русью. От киевских славян и русов по торговому пути «из варяг в греки» арабы получали янтарь, привозимый с берегов Балтийского моря. Из Восточной Европы в Халифат пригоняли белых рабов, привозили мед и воск.
Государственный строй
По своей структуре и официальной идеологии Багдадский халифат в VIII–IX веках был феодальной теократической деспотией. Согласно нормам суннитского государственного права, аббасидский халиф совмещал в своем лице полномочия и функции верховного имама и верховного эмира, то есть обладал всей полнотой духовной и светской верховной власти. Как глава мусульманской общины, преемник и заместитель посланника Аллаха и даже представитель Аллаха на земле халиф считался верховным собственником всей земли и воды в государстве. Он обладал самодержавной властью, которая ничем не ограничивалась, кроме меча гвардейцев (при преемниках Мамуна).
В первое столетие господства Аббасидов халифское самодержавие было политической реальностью. Верхушка господствующего класса, составлявшая непосредственное окружение халифа, стремилась проводить централизаторскую политику. Наместники провинций и военачальники назначались халифом и подчинялись только его распоряжениям. Подати, налоги и прочие сборы с населения поступали в Багдад, составляя актив государственной казны. Присвоение налоговых поступлений наместниками и другими должностными лицами рассматривалось как незаконное и наказуемое деяние.
Арабская аристократия утратила свое исключительное положение и была вынуждена разделить власть и доходы с крупными иранскими феодалами. Из их среды выделились высшие государственные сановники — везиры. Такой должности и звания не было при Омейядах. Она была учреждена Мансуром, который взял за образец организацию правительства при Сасанидах. Эту высшую правительственную должность в течение половины столетия занимали Бармакиды, крупные землевладельцы из области Балха и потомки буддийских жрецов этого города.