Выбрать главу

Омейяды завоевали халифат, но только в Сирии (с Месопотамией и Египтом) их положение было надежным. Повсюду они сталкивались с оппозицией, как тайной, так и явной. Они могли сохранить свое положение только силой и почти всегда были заняты тем, что предотвращали или пресекали перевороты, средоточием которых, как и прежде, был центр Ирака, особенно город Куфа.

В борьбе с сирийцами иракцы потерпели поражение, по крайней мере они проиграли игру. Следовательно, халифат, а вместе с ним и главная казна переехали из Куфы в Дамаск. Это горько аукнулось иракцам, когда было уже слишком поздно. Прежде им принадлежало царство, а теперь они опустились до положения простой провинции. Они потеряли доходы от завоеванной ими земли, и им пришлось довольствоваться крохами пенсий, которые падали со стола их господ. Их держали под контролем с помощью денежных выплат, без которых они не могли обойтись и которые правительство могло сократить или вовсе отменить. Неудивительно, что они считали власть сирийцев тяжелым бременем и были готовы сбросить его при первой же благоприятной возможности. Самое крупное восстание против Омейядов возникло в Ираке, и в нем участвовала не одна конкретная фракция, а все тамошние арабы, которые объединились в своем гневе из-за потери прежней автократии и в ненависти к тем, кто ее унаследовал. Постоянно требовались чиновники, обладающие особым влиянием, чтобы обеспечивать мир и послушание неспокойной провинции, но в конечном итоге управление Ираком удалось обеспечить только путем подавления местных вооруженных сил и введения сирийских гарнизонов для создания фактического военного правительства, штаб-квартира которого находилась уже не в старой столице страны, а в недавно построенном и укрепленном городе.

Дело провинции стало также делом ислама. Бог и праведники выступили против силы; оппозиция объединилась с верой. Долг мусульманина заключается в том, чтобы содействовать добру словом и делом и препятствовать грешнику; мусульманин должен не только лично исполнять волю Аллаха, но и прилагать все усилия, чтобы в обществе она стояла на первом месте. Пассивность недопустима; вера заставляет человека принимать участие в общественной жизни, возлагая на него личную ответственность за целое. Вера проверяется в политике – это и есть сама идея теократии[27]. Сама по себе религия получила силу действовать в поддержку существующего порядка вещей и учить людей тому, что их долг состоит в повиновении своим начальникам и неделании ничего такого, что могло бы вызвать раскол в обществе, но на самом деле она использовала свою власть главным образом для укрощения оппозиции. Идея теократии находилась в критическом противостоянии с самой формой общины, какую та приобрела. Она отказывалась признать, что история имеет легитимирующую силу, что государство следует своему собственному предназначению – поддержанию и усилению своей власти и что существующее правительство практически не должно отличаться от него. Омейядов постоянно упрекали в том, что они до мозга костей были опаснейшими врагами пророка и лишь в самый последний момент под принуждением приняли ислам, а потом сумели прибрать к рукам плоды его власти, сначала по слабости Усмана, а затем и за счет ловкого манипулирования последствиями его убийства. Их происхождение не позволяло им претендовать на руководство общиной Мухаммеда; для теократии было позором, что именно они выступали ее главными представителями; они были и остаются узурпаторами. Их сила заключалась в их регулярной сирийской армии, но этой силе никогда не стать правдой. Ненависть к Омейядам усилилась из-за старых обид на «султана», которые теперь были перенесены на Омейядов, как на нынешних господ. Это всегда были одни и те же обвинения: что чиновники злоупотребляют своей властью, что деньги государства уходят в карманы немногих, в то время как многие ничего не получают, что главными удовольствиями стали прелюбодеяние, блуд, азартные игры и пьянство и все это остается безнаказанным[28]. Возглавляли этот хор правоверных факихи и кари – знатоки мусульманского закона и чтецы Корана. Они выступали против Омейядов точно так же, как иудейские книжники и фарисеи выступали против хасмонеев. Закон, который они противопоставляли правящей власти, был также абсолютно позитивным правом[29], запечатленным на письме и освещенным традицией; его можно было найти в Коране и сунне. Они толковали его по Корану и манипулировали им в сунне, которая тогда еще находилась в чрезвычайно зыбком состоянии, и предоставляли пророку решать политические вопросы более позднего периода в том смысле, в каком они это понимали, причем нередко довольно противоречивым образом.

вернуться

27

Из-за пагубных следствий в исламе утвердилась, так сказать, евангелическая тенденция, которая держалась вдали от политики как фитны (искушения) и не доверяла ее религиозным мотивам. Высокородными представителями этой тенденции были Саид ибн аль-Мусайиб в Медине и аль-Хасан аль-Басри.

вернуться

28

Кроме того, выдвигалось требование, чтобы должностные лица несли ответственность и давали удовлетворение (кавад) за несправедливость, совершенную ими на занимаемом посту в отношении пострадавших. Халифы на это не согласились. Их требования относительно ответственного управления к уходящим в отставку чиновникам ограничивались вымогательством из них как можно большего количества денег.

вернуться

29

Позитивное право – право, официально закрепленное в законодательстве государства. (Примем, пер.)