Наконец, убедившись в том, что к картофелю никто не прикасался, я засел за чистку.
Некое подобие смущения отразилось на её лице. Света вздохнула и нехотя села напротив, жалостливо уставившись на меня.
— Нет, ты хоть представляешь себе — с кем мы работаем? — немного понизив голос, устало обратилась она ко мне.
— Да, да, — с арабами. — быстро согласился я, угадав ход её мыслей, с удвоенной энергией сосредоточившись на своей работе.
— Это — пи#дец… — обреченно выдохнула она и — наконец — лениво вытащила из мешка небольшой клубень. C чисткой она явно не торопилась, тупо уставившись на картофелину и всецело погрузившись в свои тяжёлые думки. Но уже через минуту-другую, видя мое усердие, нехотя стала срезать обычным ножом толстую кожуру, подвергая несчастный клубень жесточайшей экзекуции. Вскоре в ведро, где лежало с десяток моих очищенных картофелин, плюхнулся и её огрызок.
— Нет, ты представляешь — они даже про трудовую книжку не спросили?!
Данный факт, почему-то, более всего покоробил мою знакомую.
— Всё это очень подозрительно — прошептала Света, наклонившись к самому уху. — Я проработала у них неделю, а зарплаты никакой: всё «завтраками» кормят. Мне это капитально надоело и я им заявляю: «Всё, бля, — достали: не уйду домой, пока зарплату не дадите!». А они мне, суки, представляешь, что отвечают? Грят, «сейчас денег нету, можешь натурпродуктом взять: вон, поешь солянки». Я, конечно, солянку люблю, но, бл#ть, не могу же я её шесть раз на дню есть?!
Тут уж, не сдержавшись, я откровенно рассмеялся. Света тоже прыснула сипло и с улыбкой уставилась на меня: ей явно пришлось по душе, что она сумела меня рассмешить.
Вскоре возвратились с рынка хозяева и принялись разгружать из багажника ржавой «шестерки» пакеты с продуктами, ставя их прямо на пол. С последней партией они приволокли две десятилитровые канистры, которые водрузили на мой рабочий стол.
— Что это? — поинтересовался я.
— Водка — коротко бросил шеф, — нужно будет срочно разлить по графинам.
— С этим я в два счета справлюсь — мигом оживилась Света.
— Нет, не сейчас — опомнились хозяева, бросив подозрительный взгляд на загоревшиеся глаза моей помощницы. И, на всякий случай, перетащили канистры куда-то к себе, за барную стойку.
— Бл#ди… — процедила им в спину Света.
И вдруг, резко повернувшись ко мне:
— У тебя не найдется пятидесяти рублей? Голова раскалывается, опохмелиться надо срочно. Иначе я сдохну и не смогу работать.
К сожалению, денег при себе у меня не было. Света расстроилась и стала лихорадочно соображать — где бы раздобыть мелочь. Наконец взгляд её остановился на двух клиентах, мирно сидящих в углу и потягивающих пиво.
Когда через пять минут, войдя на кухню, она срочно стала напяливать на себя одежду, собираясь в магазин, я в шоке уставился на неё:
— Ты что: выпросила у клиентов деньги?!
— А хулишь… не умирать же… — и уже окончательно махнув в мою сторону рукой:
— Да, брось ты… х#йня всё это. Ща я мигом, хорошо? Если спросят меня эти (Света мотнула головой в сторону арабов), скажи, что я за сигаретами вышла.
Через полчаса, моя подруга, слегка разомлевшая и довольная, сидела напротив меня с баночкой «Невского» и без остановки несла какую-то чепуху и околесицу. Я старался делать вид, что внимательно слушаю её, думая о своих производственных проблемах. Света заметно ожила: на щеках появился легкий румянец, а глаза как-то необычно заблестели. Иногда она даже снисходила до того, что принимала личное участие: раскладывала мясную нарезку и заправляла готовые салаты.