В самой узкой части Баб-эль-Мандебского пролива, через который намеревалась пройти эскадра негуса, между островом Перим и побережьем Йемена, Зу Нувас устроил ловушку: «поставил металлическую цепь с 50-ю кольцами, с бревном в каждом из них». Задумка с цепью сработала: «10 кораблей невредимо достигли берегов химйаритских», рассказывает архимандрит Арсений, а вот «60 других, на одном из которых и царь находился», напоровшись на цепь, «волнами и силою ветров отброшены были назад». На берегу эфиопов поджидал Зу Нувас с отрядом всадников.
Поскольку стояли они с утра до ночи под солнцем, покрытые латами, а лошади их — по колено в воде, то «измотались вконец» Тогда-то «сын дьявола», как его называет архиепископ Арсений, велел устроить на верблюдах сооружения из плотно сплетенных пальмовых листьев, «прикрывавших воинов сверху и с боков», от солнца и стрел. Передвигаясь вдоль побережья, они исключали возможность неожиданной высадки противника; более того, делали ее для абиссинцев небезопасной, сопряженной с большими потерями.
Зу Нувас со своим отрядом располагался на побережье, напротив самой большой группы эфиопских кораблей, полагая, что именно на одном из них и находится негус. На самом же деле царь эфиопов под покровом ночи перебрался на лодке в то место, где, в трех днях пути от Зу Нуваса, стояли десять других его кораблей. Там-то и произошла первая схватка. Разбив йеменцев, негус двинулся в Зафар, и взял этот древний город, «вместе с женами Зу Нуваса» и «богатствами великими». Помог, как водится, случай. Дорогу абиссинцам показали «сродник царский и евнух». Охотясь на побережье, в том месте, где высадились эфиопы, они попали к ним в плен, и, чтобы сохранить жизнь, «открыли дорогу» на Зафар.
Воины-эфиопы, находившиеся на судах, стоявших напротив лагеря Зу Нуваса, «терпели голод и жажду». Более «пятисот человек погибли и были брошены в море». Тогда остальные решили действовать. «Связав корабли, скрепив их друг с другом мачтами», «пошли тараном к берегу». К тому времени туда подоспел из Зафара и отряд негуса. И «сошлись абиссинцы в схватке жестокой» с поджидавшей их армией Зу Нуваса. Победителями из той «сечи кровавой», сообщает Ибн Хишам, вышли абиссинцы (сентябрь 525 г.). «Видя поражение свое неминуемое и неизбежность пленения, направил Зу Нувас коня в море». «Продвигаясь на нем по мелководью, достиг пучины моря», и «скрылся под волнами», найдя на дне морском «пристанище свое последнее». Священник Андрей Светлаков, ссылаясь на исламского историка ат-Табари (839–923), автора знаменитой «Истории пророков и царей», и выдающегося исламского богослова ан-Новави (1234–1278), приводит следующее, слышанное ими от йеменцев, предание о гибели Зу Нуваса. Видя, что все потеряно, что войско разбито и город Зафар пал, а царица его и сокровища оказались в руках врагов, «бросился Зу Нувас со своим конем со скалы в море и потонул в нем» (21).
Архимандрит Арсений, к слову, пересказывает эту историю несколько по-другому. В его «Записках» говорится о том, что Зу Нувас узнал о захвате эфиопами Зафара за день до битвы. «Боясь, чтобы кто-нибудь из семи сродников его не присоединился к царю эфиопскому, железной цепью связал и их, и себя. И сидел в покрытой колеснице своей, на золотом кресле, а родственники — на золотых седалищах». Зу Нуваса, взятого в плен, и всех, кто был рядом с ним, владыка Абиссинии приказал обезглавить, а на месте казни «поставить жертвенник» (22).
Возвратился затем в Зафар. «Копая землю, собственными руками, в течение семи дней, заложил в царствующем граде том церковь». Возвестил об этом архиепископа Александрийского; и тот вскоре послал в Зафар «православного епископа, который и освятил храм».
Вместе с этим священником побывал негус и в Наджране. Восстановил там поруганную Зу Нувасом церковь, а участок земли, где «были повержены тела мучеников, сделал местом чтимым, с правом убежища». Старейшиной города назначил сына убиенного старца- мученика Арефы (’Арафы).
Возвратился негус на родину только в мае 526 г. Править Йеменом оставил Сумйфа’, одного из представителей йазанитов, верховной знати, выступившей против Зу Нуваса. Но реальная власть в стране находилась в руках эфиопского военачальника Арьята, который со временем и вовсе отстранил от дел Сумйафа’(23).