Лидия подошла ближе. К ее удивлению, паук не замер в неподвижности, что обычно свойственно этим созданиям. Казалось, его внимание было полностью поглощено предметом, который он держал в передних лапках. При изменении положения предмет блестел.
Лидия решила, что это аквамарин, ограненный и полированный. Она повернула голову, чтобы убедиться в своей правоте, и ее тень упала на стеклянный колпак. Паук прекратил теребить камень и замер.
Вдруг тихий, приглушенный голос произнес с легким акцентом:
— Привет! Кто вы?
Лидия взглянула вокруг. Комната была пустой, как и прежде.
— Да нет! Здесь! — сказал глухой голос.
Она снова посмотрела вниз, на колпак, и увидела, что паук указывает на себя второй лапкой справа.
— Меня зовут Арахна, — сказал голос. — А вас?
— Я… Лидия, — ответила Лидия неуверенно.
— В самом деле? Почему? — спросил голос.
Лидия почувствовала себя слегка уязвленной.
— Как вас понять?
— Ну, насколько я помню, Лидия попала в ад в наказание за то, что много раз обижала своего возлюбленного. Я надеюсь, что у вас нет привычки…
— Конечно, нет, — сказала Лидия и сразу же замолчала.
— Ага, — сказал голос с сомнением. — Но все же, ведь вам не могли дать это имя без причины. А кроме того, я никогда по-настоящему не винила Лидию. Возлюбленные, как говорит мой опыт, обычно заслуживают…
Лидия неуверенно оглядывала комнату и не слышала окончания.
— Я не понимаю, — сказала она. — То есть это в самом деле…
— Да, это в самом деле я, — сказал паук. И чтобы подтвердить это, он снова указал на себя, на этот раз третьей лапкой слева.
— Но ведь пауки не могут…
— Конечно, нет. Настоящие пауки не могут, но я — Арахна. Я уже говорила вам.
Смутное воспоминание шевельнулось в голове у Лидии.
— Вы имеете в виду ту самую Арахну? — спросила она.
— А разве вы слышали о другой? — спросил голос холодно.
— Я имею в виду ту, которая вызвала гнев Афины. Хотя точно не помню как, — сказала Лидия.
— Просто. Я была ткачихой, а Афина завидовала мне…
— Вы, значит, ткали?
— Я была лучшей ткачихой и пряхой, и когда я выиграла открытый всегреческий конкурс и победила Афину, она не могла с этим примириться. Она была в бешенстве от зависти и превратила меня в паука. Я всегда говорю: несправедливо позволять богам и богиням участвовать в конкурсах. Они не умеют проигрывать, а потом начинают рассказывать о вас лживые истории, чтобы оправдать те гадости, которые творят. Вам, наверное, доводилось слышать об этом в другом изложении? — добавил голос с оттенком вызова.
— Нет, я почти такого же мнения, — сказала Лидия тактично. — Должно быть, вы уже очень долго пробыли в образе паука, — добавила она.
— Да, я так полагаю, но через какое-то время перестаешь считать, — голос замолк, а затем опять продолжал: — Скажите, вы не могли бы убрать эту стеклянную штуку? Здесь так душно. Кроме того, мне не придется кричать.
Лидия колебалась.
— Я никогда ничего не трогаю в этой комнате. Мой муж бывает очень раздражен, если я это делаю.
— Ах, вам не следует бояться, я не убегу. Даю вам честное слово.
Но Лидия все еще сомневалась.
— Вы действительно находитесь в затруднительном положении, — сказала она, невольно взглянув на склянку со спиртом.
— Не совсем, — сказал голос тоном, который предполагал пожатие плечами. — Меня уже много раз ловили. Всегда находится какой-то выход. Одно из преимуществ вечного проклятия. Оно делает какое-либо фатальное событие невозможным.
Лидия взглянула вокруг. Окно было закрыто, дверь тоже.
Она подняла колпак и положила его сбоку. Нити паутины вылетели наружу и порвались.
— Не обращайте внимания. Уф! Так будет лучше, — сказал голос, все еще слабо, но теперь вполне ясно и разборчиво.
Паук не шевелился. Он продолжал держать в своих передних лапках сверкающий на свету аквамарин.
Внезапно Лидия нагнулась и посмотрела на камень вблизи. Это не был ее камень.
— Красиво, не правда ли, — сказала Арахна. — Не совсем мой цвет, правда. Думаю, я его уничтожу. Изумруд подошел бы лучше, хотя они были меньше размером.
— Где вы их взяли? — спросила Лидия.
— Да неподалеку. Я думаю, через дом отсюда.
— У миссис Феррис. Да, конечно, это один из ее камней.
— Возможно, — согласилась Арахна. — Он был в шкатулке со множеством других, и я как раз выбиралась из сада через кусты, когда меня поймали. Блеск камня привлек его внимание ко мне. Смешной тип, сам немного похож на паука, только на двух ногах.
Лидия сказала, немного с холодком:
— Он оказался сообразительнее вас.
— Гм, — сказала Арахна уклончиво.
Она положила камень и начала бегать по кругу, выпуская несколько ниток. Лидия немного отодвинулась. Некоторое время она наблюдала за Арахной, которая, казалось, была занята своего рода рисованием, а затем ее глаза вернулись к аквамарину.
— У меня тоже есть небольшая коллекция камней. Не такая хорошая, как у миссис Феррис, конечно, но в нее входит пара неплохих экземпляров камней, — заметила она.
— В самом деле? — сказала Арахна рассеянно, продолжая плести узор.
— Мне… мне бы тоже хороший аквамарин, — сказала Лидия. — Что, если дверь случайно останется слегка приоткрытой…
— Смотрите, — сказала Арахна удовлетворенно. — Разве этот узор не хорош?
Она остановилась, чтобы полюбоваться своей работой.
Лидия тоже посмотрела на рисунок. Ей показалось, что в нем не хватало утонченности, но она тактично согласилась:
— Узор восхитителен! Совершенно очарователен! Как жаль, что я… И как это у вас получается!
— Нужно иметь немного таланта, — сказала Арахна с отрезвляющей скромностью. — Вы что-то сказали? — добавила она.
Лидия повторила свою реплику.
— Не стоит тратить на это время, — сказала Арахна. — Как я говорила, что-то непременно должно произойти. Зачем же мне беспокоиться?
Она опять начала плести паутину. Быстро, хотя и слегка рассеянно, она сделала еще один небольшой кружевной коврик, подходящий для благотворительной торговли, и на мгновение задумалась. Наконец она сказала:
— Конечно, если бы на это стоило тратить время…
— Я не могу предложить очень много… — начала Лидия осторожно.
— Не деньги, — сказала Арахна. — Зачем мне деньги? Но я уже так давно не отдыхала.
— Не отдыхали? — повторила Лидия.
— У многих проклятий имеются некоторые смягчающие условия, — объяснила Арахна. — Например, поцелуй принца, снимающий колдовство. Это настолько невероятно, что не имеет практического значения, зато создает богу соответствующую репутацию — не такой уж он скупердяй, в конце концов. В моем случае такая поблажка — отпуск на двадцать четыре часа в год, но у меня и этого почти никогда не было. — Она сделала паузу, чтобы сплести еще пару дюймов каймы. — Понимаете, — добавила она, — проблема в том, чтобы найти кого-то, желающего поменяться местами на двадцать четыре часа…
— О да, я понимаю, что это не просто.
Арахна выставила одну из передних ножек — аквамарин засверкал.
Она повторила:
— Желающего поменяться местами…
— Право… не знаю… — сказала Лидия.
— Совсем не трудно пробраться в дом миссис Феррис существу моего размера, — заметила Арахна.
Лидия посмотрела на аквамарин. Невозможно было выбросить из памяти картинку: на черном бархате в шкатулке миссис Феррис лежат камни.
— А если поймают?
— Не следует об этом беспокоиться. В любом случае через двадцать четыре часа я вас сменю, — сказала ей Арахна.
— Не знаю, право, не знаю… — промолвила Лидия неохотно.
Арахна заговорила задумчиво: