— Екатерина Петровна Бахметьева изволили прибыть из Петербурга к вашему сиятельству… — почтительно доложил он.
Наталья Федоровна почувствовала, что у ней вдруг закололо в сердце.
— Бахметьева… Где она?.. — растерянно спросила графиня.
— В гостиной, с его сиятельством…
Графиня нервною походкою возвратилась в дом, сопровождаемая лакеем, шедшим в почтительном отдалении.
— Катя, какими судьбами?.. — все ещё совершенно не придя в себя от изумления, произнесла графиня, обнимаясь с подругой.
— Это я тебе, Наташа, сюрприз сделал, послал Екатерине Петровне приглашение посетить нас и присутствовать на торжестве освящения, а внизу собственноручно приписал, чтобы приезжала пораньше, да и уехала бы попозже…
— Да, уж это совсем сюрприз, радостный сюрприз… — все ещё растерянно лепетала молодая женщина.
— Хитрить вы что-то изволите, ваше сиятельство, — с комичной почтительностью заметила Бахметьева, усаживаясь на диван рядом с хозяйкой. — Кажется, вы мне не очень-то рады, так как в письмах ни слова не вымолвили о желании меня видеть…
— Ах, что ты, Катя, — заволновалась графиня, — я просто боялась, что ты здесь соскучишься; в Петербурге веселее, разнообразнее, то-то порасскажешь мне новостей. А у нас здесь что?..
— Как что? Да у вас здесь прелесть как хорошо, да, впрочем, там везде хорошо, где умница-граф руку свою приложит, при нем и в России стало хорошо…
Она обожгла Алексея Андреевича красноречивым взглядом. Тот довольно улыбнулся.
— Хотелось бы, Екатерина Петровна, такой же и во всей России порядок устроить, как у меня в Грузине, да руки коротки… — скромно заметил он.
— Это у вас-то коротки… — засмеялась гостья. — Да вы с неба все звезды снимите, как захотите… Не я одна это говорю, а все… уж на что Марья Антоновна не любит вас, а побаивается…
— Пустая женщина! — прогнусил граф и встал. — Однако, мне надо кое-чем заняться, а вы до обеда поговаривайте с Наташей, апартаменты вам отведены на её половине, и завтрак там вас ждет.
Алексей Андреевич вышел.
Подруги отправились на половину графини. Время до обеда пролетело незаметно. Екатерина Петровна без умолку болтала о петербургских новостях, светских сплетнях.
— А Сергей Талицкий, помнишь, мой кузен… офицер… — между прочим заметила она, — вышел в отставку.
— Что так?
— Хорошенько сама не знаю, не поладил с начальством… его очень теснили…
— Что же он будет делать?
— Уже этого я совсем не знаю, знаю только, что штатское платье к нему очень идет… — захохотала Бахметьева.
После обеда, за которым граф был очень любезен с гостьей, кофе подали в гостиную.
— A profos, я забыла сказать тебе, Талечка, — с невинным выражением лица начала Екатерина Петровна, — ведь молодой Зарудин сошел с ума…
— С ума… — могла только повторить Наталья Федоровна.
— Это какой Зарудин… Павла Кирилловича сынок?.. — спросил граф.
— Да, — ответила Бахметьева и снова обратилась к графине.
— Разве ты не слыхала, это случилось ещё в феврале…
— Нет, что же с ним случилось?
— Какая же, граф, ваша жена хитрая, люди по ней с ума сходят, а она невинно спрашивает, что с ним случилось…
Граф метнул на жену проницательный взгляд. Та сидела бледная, как смерть.
Бахметьева сделала вид, что крайне смущена.
— Что с тобой, Талечка, прости, я не знала, что графу неизвестен наш глупый прошлый роман… Я думала, что ты, как жена… рассказала ему и вместе… посмеялась… — деланно взволнованным тоном заговорила она.
— Посмеяться никогда не ушло время, расскажите вы… хотя, вы правы, должна бы рассказать она, — прогнусил граф.
Во взгляде Алексей Андреевича, брошенном снова на сидевшую, как истукан, графиню, мелькнул огонек злобного торжества.
Он был доволен, что нашел, наконец, вину за женщиной, перед которой сам был виноват и которая подавляла его превосходством своих нравственных качеств.
— Я, право, не знаю… имею ли я право без согласия Талечки… — начала вилять хитрая девушка.
— Рассказывайте, рассказывайте… — почти крикнул на неё граф, — видите, она молчит, а молчание знак согласия, — кивнул он в сторону Натальи Федоровны.
Бахметьева повиновалась.
Она с неподражаемым комизмом рассказала свое увлечение Николаем Павловичем Зарудиным, свою исповедь Наталье Федоровне, неудачное сватовство последней и, наконец, неожиданное открытие, что подруга приносила для неё в жертву свое собственное увлечение тем же Зарудиным.