Мозг графа отказывался понимать всю эту путаницу, хотя он не был расположен спорить с чиновником, тем более потому, что не намерен был признаться, что знает утопленницу.
Это могло повести к нежелательным для него разоблачениям прошлого.
«Пусть думают полицейские крючки, что нашли пропавшую полковницу… Я не буду разуверять их в этом, — пронеслось в голове графа. — А может, мы с Петром и вклепались, только нет… сходство поразительное».
— Быть так… значит, Хвостова… вам и книги в руки… — прогнусил граф после некоторого раздумья.
— Несомненно, ваше сиятельство, — поспешил подтвердить чиновник.
— Это какого же Хвостова жена?
— Петра Валерьяновича, но не жена, а вдова… он умер ударом, сраженный исчезновением супруги.
— А-а… это он, узнаю… фантазер… — как бы про себя прогнусил граф.
Вошедший в кабинет лакей доложил о приезде графини Натальи Федоровны.
XXIII
Последний визит
— Кто? — удивленно-вопросительным взглядом окинул вошедшего с докладом лакея граф Алексей Андреевич Аракчеев.
— Графиня Наталья Федоровна, — повторил лакей, — просят ваше сиятельство принять их по безотлагательному делу.
Граф сразу понял, что он не ошибся, что утопленница была действительно Екатерина Петровна Бахметьева и прибытие его жены, её бывшей подруги, в Грузино, имело непосредственную связь с вытащенным из Волхова трупом.
— Проси в кабинет! — бросил он лакею и в глубокой задумчивости вышел из приемной.
Через несколько минут мимо губернаторского чиновника и исправника, в сопровождении доложившего о ней лакея, прошла через приемную графиня Наталья Федоровна.
Достигнув кабинета, лакей забежал вперед и почтительно отворил перед посетительницей дверь последнего.
Наталья Федоровна вошла. Тот же лакей затворил дверь и удалился. Граф Алексей Андреевич ходил большими шагами по комнате.
При входе графини он быстро подошел к ней.
— Прошу садиться! — указал он ей на кресло, стоявшее сбоку письменного стола, и сам сел в стоявшее посредине.
— Вы, вероятно, по делу о вытащенном из Волхова трупе полковницы Хвостовой? — спросил граф, так как Наталья Федоровна молчала, видимо, стараясь всеми силами побороть волнение.
— Так это она, я в этом была уверена, но как её узнали?
Граф объяснил.
— Я думаю, впрочем, что это не она… — добавил он после сообщения о разосланных приметах.
— Вы узнали её? — спросила графиня.
— Кого, Хвостову? Я её не имею чести знать…
— Нет, Бахметьеву, помните Катю Бахметьеву?..
— Помню, — понурив голову, глухо произнес Алексей Андреевич. — Но ведь вы говорите, что эта несчастная — полковница Зоя Никитишна Хвостова.
— Это одно и то же лицо.
Граф вскочил и всей своей фигурой и выражением лица изобразил из себя вопросительный знак.
— Садитесь… я расскажу вам все по порядку… Граф сел.
Наталья Федоровна во всех подробностях передала ему услышанную ею от покойной Екатерины Петровны историю её приключений с того дня, когда она для всех считалась утонувшей.
— Все-таки не миновала своей участи и умерла загадочною насильственною смертью… Дай Бог, чтобы обнаружили злодея, сразившего разом две жизни… Её муж ведь умер ударом…
— Слышал!.. Он обманул меня, — как бы про себя произнес граф, — мерз…
Алексей Андреевич остановился.
— Кто?
Граф рассказал ей о рассказе Семидалова, представившего свою роль совершенно в ином свете, нежели было на самом деле, судя по рассказу покойной Бахметьевой.
— Кто же будет говорить на себя? — кротко заметила Наталья Федоровна.
— Однако… Это ложь, и к тому же никто не тянул его за язык… — сердито проворчал граф, начиная приходить в видимое раздражение.
— Я приехала просить вас, граф, угадав, что несчастная утопленница Катя Бахметьева, или официально Хвостова, чтобы её прежнее имя не было обнаружено… — торопливо, после некоторой паузы, заговорила графиня. — Или, быть может, я опоздала? — тревожно добавила она.
— Напротив, приехавшие крючки считают её именно за Хвостову, а я им в их деле не помощник… — заметил граф.